Последний раз я видел его сразу после ареста – я попался по глупости. Девушка, на которой я собирался жениться, чтобы заполучить состояние ее папаши, сказала, что сначала я должен заслужить расположение ее матери. Я и заслужил, наиболее простым способом. Очень скоро эта интрижка вскрылась, и меня повязали по наводке папаши. У властей оказалось на меня целое пухлое досье – в нем значились многоженство и шантаж.
Чтобы повидаться, старик Эрнест явился прямиком в местное полицейское управление. Меня собирались отправлять дальше, передать судебным органам. Мой наставник сунул стражам порядка несколько крупных купюр, и нам позволили краткое свидание.
– Никогда не стоит медлить, если дело касается чувств, мой мальчик, – сказал старик. – Жизнь коротка. Запомни это. Если когда-нибудь по-настоящему полюбишь, бросай все. Сделай так, чтобы для своей избранницы ты стал лучшим и единственным. И не думай, будто чувства можно купить. Ты всего лишь изобретаешь для себя далекую цель, нечто, что замещает подлинную жизнь и дарит иллюзию, что все еще будет. Ничего не будет.
– Послушай, Эрнест, – проговорил я, – я, правда, не думаю, что для тебя все закончилось. По-моему, ты просто зациклился на этих чувствах. За свои деньги ты можешь купить любую. Черт возьми, даже не одну. Набери себе девчонок посимпатичнее, и езжай в свое курортное местечко, о котором так много говоришь…
Старик посмотрел на меня с грустью.
– Ты так ничего и не понял, Вельд… Для меня все уже закончилось.
Постукивая тростью, он покинул комнату свиданий.
В тюрьме у меня было много времени, чтобы поразмышлять об Эрнесте Орлеанском и любви всей его жизни. Думаю, старику просто не повезло. Для настоящего профессионала в любовных делах такое сильное чувство ни к чему. Я никогда не испытывал ничего подобного, и был вполне счастлив в своем неведении. А может, у меня просто душа не приспособлена для того, чтобы любить. Говорят, такое случается.
Срок мне намотали немаленький. Нашлось достаточно свидетелей. Спасибо старику Эрнесту, последнее время я работал по дамочкам, имеющим покровителей в самых высших кругах общества Селены. Все они, узнав, что я под следствием, поспешили дать против меня показания. Я, конечно, отрицал все обвинения – знал, что выступать в суде дамы откажутся. Но закон в отношении профессиональных жиголо суров. Им не потребовалось длительное судебное разбирательство, чтобы упрятать меня в колонию на целый год. Я даже не пытался дать взятку судье – рангуну. Знал, что бесполезно. Креторианцев представители этой расы ненавидели всей душой. Да и мы отвечали им взаимностью. Еще не стерлась из памяти последняя война, испепелившая наши планеты и сердца.
