—Друзья, господа, товарищи! Кому как больше нравится.,–поднялся молодой офицер с двумя кубарями в петлицах.- Давайте выпьем за дружбу, за настоящую братскую дружбу и любовь, конечно.
Его завораживающий баритон выдавал в нем опытного ловеласа.
—Мы втроем,– командир окинул взглядом, сидящих рядом товарищей , сегодня получили академические дипломы и стали кадровыми офицерами.
– Разрешите представиться ,–обратился он к представительницам слабого пола,- Василий Топорков, а это мои друзья – Николай Корнеев и Курт Вегер. Кстати , Курт –представитель дружественной нам Германии.
Лелька зыркнула на немца еле уловимым взглядом, но опытная подружка взгляд перехватила и толкнула ее под столом носком туфельки, давая товарке знак: мол, это мой улов и посягать на него сегодня бесполезняк, себе дороже будет.
Стол был накрыт очень даже добросовестно. На накрахмаленной белоснежной скатерти высились две бутылки шампанского, пара стройных пузырей крымского портвейна и армянский коньячок, этикетка которого вся пестрела медалями. закусок было много и выглядели они очень привлекательно. Курт вцепился в Марийку железной хваткой и отпускал ее только в жалкие короткие паузы, когда смолкала музыка, и нужно было произнести очередной тост под звон тонких бокалов. Василий в это же время охмурял Лельку , и надо сказать, делал успехи. Пока Курт с Марийкой кружились в вихре вальса, а пьяненький Корнеев случаем выскочил по нужде в туалет, Василий ловко приподнял подол крепдешинового платья новой пассии и без обиняков залез большими ладонями – граблями в ее обтянутые шелковые трусики, которые под его напором треснули по швам. Разомлевшая Лелька еле слышно простонала:
—Отстань, сумасшедший, только не здесь. К подруге моей поедем, в Бабушкин. И еще тебе следует учесть ,что я не из дешевых потаскух и себе цену зна…
Василий не дал ей завершить фразу , и по- медвежьи, грубо заткнул ее рот губами в сладострастном поцелуе.
Уже поздно вечером, изрядно приняв на грудь , но еще не потеряв соображалки , Курт с Василием сидели и дымили за разгромленным столом; на скатерти блестели винные лужицы, а тарелки с едой были утыканы разномастными окурками.
–Я остаюсь в Московском военном округе ,-счастливо зевнув, проинформировал однокашника Топорков.
–А я еще не знаю ,- загадочно нараспев произнес Курт , поднимая вверх указательный палец, – у меня есть один Бог в моей стране, ему и решать. Скорее всего, останусь при Генеральном штабе вермахта , а впрочем, чего там думать, злодейка-судьба сама распорядится нами, ее , судьбу, напополам не переломишь…
