— Документы, пожалуйста, — вежливо, почти ласково спросил тот, что был в синей безрукавке, протягивая длинную волосатую руку.
— А вы кто? — поинтересовался Семен.
— Эксперт. Экология.
Семен по привычке заартачился:
— А что такое?.. — И осекся, увидев в дверях подлинного полицейского, в форме. Сразу сменил тон, сообразив, что залупаться — себе дороже.
— Я здесь проездом. По делам бизнеса, — сказал он, доставая паспорт и заодно все прочие бумаги, какие у него имелись.
— Приехали покупать мясо?
— Да, а что?
— А то, что этим мясом торговать нельзя.
— Почему?
— Потому что это, — он повел волосатой рукой, охватывая весь телятник, — подлежит уничтожению.
Семен умел соображать быстро и точно. Он поглядел на телят, бодрых и на вид вполне здоровых, повернулся к Отто Бауэру, разжигая себя злобой: "Ну, сука, дефектных хотел сбагрить!" Отто ковырял носком ботинка бетон пола и ни на кого не глядел.
— У телят рваные уши. Знаете почему?
— Знаю. Жетоны были. Учет. Перед отправкой телят на бойню жетоны сняли. А что?
— Учет — это точно. Учет телят, которых нельзя отправлять на бойню.
— Почему нельзя?
— Незнание этого вас отчасти оправдывает. Но усугубляет вину тех, кто собирался продать вам телят.
— Объясните, пожалуйста, — деловито спросил Семен.
— Объясняться будем в полицейском участке.
Беспокойства у Семена не было. Он даже радовался: за товар еще не расплатился, деньги остались при нем. А мясо возьмет у другого перекупщика. Поедет в Хамм, на самую крупную в этих местах бойню, и сторгуется. Такого тут не бывает, чтобы при живом покупателе не нашлось продавца.
Во дворе стоял полицейский «Мерседес» с открытым багажником, и Фриц укладывал в него коробки, те самые, что привез Отто.
— Что в этих коробках? — спросил синерубашечник.
— Не знаю. Может, конфеты? — усмехнулся Семен.
— Да, конфеты. Для телят. "Экспектомикс кленбутероль". Знакомое название?
— Первый раз слышу. — Семен лыбился в открытую. Ясно было, зачем спрашивает: хочет подловить.
— Хорошо, если так. От этих конфет телята прибавляют в весе по полтора килограмма в сутки.
— Прекрасно.
— Прекрасно?! — Синерубашечник удивленно посмотрел на Семена и открыл дверцу: — Садитесь в машину.
Никакой вины за собой Семен не чувствовал и потому не отказывал себе в удовольствии любоваться пейзажами. Правда пейзажи эти он видел не далее как час назад, но смотреть на них все равно нравилось. От аккуратности домиков, разлинеенности дорог и полей, стабильности, разлитой, казалось, в самом воздухе, приходила уверенность, что и у него в конце концов все образуется.
