Город эстетов [новая версия] | страница 11

— Назад! — крикнул Ермаков. Но робот не вернулся. Бежать следом за ним было бессмысленно: знал Ермаков, как быстро может бегать его «ребенок» сам закладывал в него программу.

Несколько раз он успел заметить своего Адама между деревьями по ту сторону озера, затем на горном склоне. Черный, он катился рядом с желтым шаром, словно хотел обогнать его. Потом эта пара исчезла в горах, и вскоре оттуда донеслось слабое эхо взрыва.

— Как тогда! — испуганно сказал Леня, подходя к Ермакову.

— Откуда у него такая прыть? — задумчиво произнес Ермаков. Программа предусматривает самообучение, но не до такой же самостоятельности. Сделаем Еву, на привязи ее, что ли, держать?..

Тут на горной тропе застучали камни и послышались торопливые шаги: к ним сверху, от замка, быстро шел председатель Каменский.

— Где твой робот? — крикнул он еще издали. — Покажи, что он может.

— Ничего не может, — угрюмо сказал Ермаков.

— Зачем же ты его делал?

— Теперь я и сам этого не знаю.

Каменский стоял перед ним, высокий, плечистый и небритый, покачивался с пяток на носки, словно собирался прыгнуть. В его глазах было что-то недоброе, и Ермакову подумалось: будь робот на месте, председатель сейчас накинул бы на него узду, ошейник или что-то подобное и, как козу или собачонку, поволок к замку, к Обнорскому.

— Хитришь ты, Ермаков… Зачем мы тебя взяли?

— Затем же, зачем и других.

— Другие создают шедевры, а ты что делаешь?

— Пока что кормлю тех, кто создает шедевры…

— Вот и корми. Ты это умеешь — и делай. А другие будут творить произведения высочайшего искусства. Каждый должен заниматься своим делом.

— А я тоже буду писать стихи, — зло сказал Ермаков. — Мне это больше нравится.

— На Земле таких, как ты, поэтов — тысячи. Мы взяли сюда только избранных.

— А с чего ты решил, что я плохой поэт? Ты же ничего моего не слышал.

— И слышать необязательно, мы и так знаем, кто есть кто. — Помолчал, поглядывая высокомерно сверху вниз, и разрешил снисходительно: — Ну, прочти.

Ермаков усмехнулся, демонстративно выставил ногу как это делали некоторые поэты:

Каменский помолчал, подумал и махнул рукой:

— Сойдет для начинающего.

— Неужели хуже этого вашего шедевра: "Кричу опять: дважды два пять!..>

— Да ты!.. Да вы!.. — задохнулся Каменский. — С первым же кораблем!.. На Землю!..

— До корабля надо еще дожить.

Они долго молчали, сердито косясь друг на друга. Растерянный Леня стоял поодаль, не решаясь подойти. Вдалеке кто-то бродил по берегу озера, взмахивал руками и выкрикивал несвязное. Кто-то монотонно стучал на хозяйственном дворе, то ли работал, то ли отбивал вдохновляющий его ритм.