Однажды он вернулся "пустой". Нет, не промахнулся, а просто "дух" не появился. Костя весь вечер был злым. Не оттого, что допустил профессиональную ошибку, а оттого, что не убил вообще. Он долго охотился за "духовским" снайпером, работавшим по гарнизону с одной из четырех рядом находящихся мечетей. Костю сюда впервые вызвали именно из-за этого. Стало невозможно ходить из-за этих обстрелов, даже днем в туалет — ждали ночи. А если уж прижмет, то в ямку за безопасной стеной. Самое сложное было в том, что снайпер работал в минуты заунывного мусульманского пения. Это была неподдающаяся, до невозможного осмысления, охота человека за человеком. Той промозглой осенью Костя исчезал бесшумно и появлялся так, что никто не мог засечь это время. Он высох, сутками молчал или просто лежал не шелохнувшись, отвернувшись к стене. В гарнизоне "духом"-снайпером были убиты уже три солдата и офицер. У народа при встрече с Костей замелькала тень недоброго вопроса: "Когда?..".
При гибели четвертого мужики кучкой зашли к нему в комнату и встали в дверях. Костя как всегда лежал к ним спиной.
— Костя, очнись! Давай поговорим. Может, куда врезать надо?
— В прошлый раз что-то такое было, так подняли одну 24-ку, "объяснили" двумя заходами, что так делать нельзя — молчали до сих пор.
Костя не шевелился.
— Мы понимаем, что это мечеть,— пытались продолжить разговор мужики.
— Да долго валяться-то будешь?— пришедшие не на шутку завелись.
— Тьфу,— они плюнули в его сторону и грохнули дверью.
С этой ночи снайпер "загулял". Двое суток не вредили и с мечети. Его иногда как будто замечали мелькнувшей тенью и вновь замершего на долгие часы и слившегося с местностью настолько, что часовые, знавшие о нем, порой чуть не наступали на него. Ребят разъедало любопытство и зудело нестерпимое желание хоть покосить взглядом на необычную "романтическую" работу. Но их настолько вразумительно ранее пресекли в этом плане соответствующие структуры, что солдатик, скользнув мимо в зигзагообразном окопе, делал все, чтобы выглядеть естественно безразличным. А на третьи сутки в шесть утра в гарнизон бесшумно скользнул счастливый Костя. Без стука, с нехорошим торжеством и наслаждением вошел в модуль к тем мужикам и, бросив на стол окровавленную зеленую повязку, демонстративно сделав надрез на прикладе своей винтовки, плюнул, как они в прошлый раз, и вышел. Снайпер от Бога в начале, в ту секунду он перестал быть им. Никогда не занимаясь такими штучками, он вдруг сам придумал их — стал за деньги стрелять "на спор".
