— Километров сто сорок, — ответил Дивиченко.
— Наша газета хотела бы подробнее описать ваш подвиг, мы уже заголовок наметили — «Огненный таран четырех смелых»…
— О подробностях, пожалуй, лучше расскажет мой друг и штурман Владимир Журавлев: он первый из нас пришел в себя и вытащил меня из горящей машины.
Владимир не заставил себя уговаривать, и корреспондент торопливо начал записывать его рассказ:
«Из сообщения Совинформбюро уже известно: нас подожгли зенитки и «мессершмитты». Когда командир крикнул, что идем на таран, самолет уже несся на колонну вражеских автоцистерн. Я мгновенно нажал на боевую кнопку — к земле ушли последние две бомбы. И тут я потерял сознание.
Очнулся, видимо, от острой боли в пояснице. Удивила тишина; уже потом догадался, что заложило уши — контузия. Довольно скоро слух вернулся. Сначала я услышал сухой треск — горел наш самолет. Отстегнул привязные ремни, дополз до кабины командира. Коля был в полусознательном состоянии: с поникшей головой он недвижно висел на ремнях. Потряс его за плечо раз-другой. Он глубоко вздохнул. Жив! Быстро помог ему освободиться от привязных ремней и выбраться из горящей машины. И тут мы увидели катавшегося по земле Ивана Мысикова: он сбивал с одежды пламя. Мы поспешили ему на помощь. Потом нашли в кабине убитого Ежова, решили похоронить. Но в это время неожиданно показался немецкий мотоцикл. Мы быстро укрылись в овраге. Там, где раньше были цистерны, теперь полыхало море огня, к небу тянулась черная завеса дыма. Из оврага мы видели, как к догоравшему бомбардировщику подъехали гитлеровцы, поглядели, о чем-то посовещались и тотчас укатили. Видимо, они решили, что весь экипаж сгорел. Мы не успели вернуться к Ежову: самолет взорвался.
И вот мы стали готовиться к опасной дороге на восток: проверили личное оружие, обувь, помогли друг другу перевязать раны и ожоги. День тянулся мучительно долго. Наконец, когда все вокруг потонуло во мраке, двинулись в путь. К счастью, ночь выдалась звездная, и я без труда определил направление к линии фронта.
Меня нередко спрашивают: каким чудом вы уцелели? Совершенно искренно — мы и сами долго удивлялись. Но чудес на свете не бывает, все происходит по законам природы. Дело в том, что по счастливому стечению обстоятельств сброшенные мной последние две бомбы взорвались прямо под самолетом, с ними одновременно рванули и автоцистерны с бензином. Поэтому взрывная волна оказалась такой огромной силы, что многотонный бомбардировщик, как щепку, отшвырнуло в сторону. Он пронесся по верхушкам деревьев метров сто и свалился недалеко от оврага. Крылья сломались, но смягчили удар. Так наши собственные бомбы спасли нам жизнь».
