Финкель-Макгроу хохотнул.
– В моем детстве это слово имело двойное значение – компьютерный взломщик, но и очень искусный кодировщик.
– Постнеолитическим культурам свойственна подобная двойственность, – сказал Хакворт. – Технология приобретает все большее значение, и Ловкач становится богом ремесел – если желаете, технологии – сохраняя прежние черты проходимца. Так появляются шумерский Энки, греческие Прометей и Гермес, скандинавский Локи и так далее.
– В любом случае, – продолжал Хакворт, – Ловкач-технолог лишь один из универсальных персонажей. В базе данных их множество. Это – каталог коллективного бессознательного. В прежние времена детские писатели отображали универсалии на конкретные символы, знакомые их читателю – как Беатрис Поттер отобразила Ловкача на Кролика Питера. Это – достаточно эффективный путь, особенно в однородном и статичном обществе, где опыт у детей примерно одинаков.
Мы с моей командой абстрагировали этот процесс и создали систему отображения универсалий на уникальную, меняющуюся во времени психологическую карту конкретного ребенка. Поэтому важно, чтобы книга не попала в руки другой девочке, пока Элизабет ее не откроет.
– Ясно, – сказал лорд Александр Чон-Сик Финкель-Макгроу. – Я заверну ее сам, прямо сейчас. Скомпилировал сегодня утром симпатичную оберточную бумагу.
Он выдвинул ящик стола и достал рулон плотной, блестящей медиатронной бумаги с мультипликационными рождественскими сценками: Санта соскальзывает в печную трубу, северный олень мчится в небесах, три зороастрийских царя слезают с дромадеров у входа в пещеру. Наступило молчание, пока Хакворт и Финкель-Макгроу разглядывали сценки; один из минусов медиатронной обстановки в том, что разговор постоянно прерывается, вот почему атланты стараются свести число таких предметов к минимуму. Зайди к плебам, и повсюду увидишь живые картинки; все сидят, раззявя рот и бегают глазами туда-сюда: с медиатронной туалетной бумаги, где кувыркаются непотребные карлики, на зеркало, где играют в пятнашки большеглазые эльфы...
– Ах, да, – сказал Финкель-Макгроу, – можно ли на ней писать? Могу я сделать Элизабет памятную надпись?
– Бумага относится к субклассу пригодной для ввода-вывода, так что обладает всеми свойствами материала, на котором пишут. По большей части эта функция не используется, хотя, если провести по ней пером, след останется.
– На ней можно писать, – чуть сварливо перевел Финкель-Макгроу, – но она не воспринимает написанного.
