— Старший по пропускному режиму! — отрапортовал Карпов, вытягиваясь. — Полковник Карпов, товарищ второй секретарь обкома!
«Ну ничего себе! — содрогнулся Плетнев, и злость прошла — как не было. — Второй секретарь обкома! Это что же теперь будет?! Бог ты мой!.. Нет, ну а что он прет как на комод?!»
— Ста-а-а-рший! — злобно передразнил жирный. То бишь второй секретарь, будь он трижды неладен. — Что у тебя за бардак?! — кивнул в сторону Плетнева. — Это кто такой? Фамилия?
— Наш сотрудник. Старший лейтенант Плетнев.
— Сотрудник, мать твою! — рявкнул секретарь и вдруг снова к Плетневу: — Удостоверение!
Плетнев долю секунды бесстрастно смотрел в его распаленную физиономию. Хоть и секретарь, но все же лично ему он ничего не должен. Тем более — предъявлять удостоверение. Он не в райкоме служит. И не в обкоме.
Плетнев вопросительно посмотрел на Карпова.
Карпов кивнул.
Ну, если командир согласен, чтобы подчиненный махал удостоверением перед каждым хмырем, тут уж ничего не попишешь. Плетнев с несколько напускной ленцой — дескать, может, кто здесь и торопится, а у меня спешки никакой нет! — сунул руку в карман. Но вместо того чтобы ощутить под пальцами приятный, теплый, согревающий глянец корочек, почувствовал только пустоту — неприятную, мертвящую пустоту! Всегда же в рубашке, в нагрудном!.. Растерянно начал шарить по карманам пиджака… нету!
— Я… э-э-э… Дома забыл, товарищ полковник!
Ему совсем не приходилось наигрывать свое сокрушение. Утрата удостоверения! Это же катастрофа! Где? Неужели когда с этими болванами махался?!
— Нет, ну ты слышишь?! — наливаясь дурной черной кровью, заорал жирный. — Понабрали шпаны! Управдом ты, а не полковник! Дворниками тебе командовать, а не в органах служить! Коров тебе пасти! Полко-о-о-овник!
И плюнул Карпову под ноги — тьфу! Самой настоящей слюной. Даже, кажется, на брючины попало…
После чего худой клеврет взял негодующего жирнягу под локоток и повел куда-то в глубь холла.
Секунду или две Карпов молча смотрел на Плетнева. Вероятно, ему много хотелось сказать. Так много, что слова сдавились в глотке, как пассажиры трамвая в час пик, и некоторое время ни одно не могло выскочить наружу.
— Ты что! — выпалил он наконец, запинаясь от остервенения. — Ты что себе позволяешь?!
— Вы же сами инструктировали, товарищ полковник, — каменно ответил Плетнев.
— Да таким хоть на лбу инструкции пиши, толку не будет! Глаза-то разуй, лейтенант!
— Разул, товарищ подполковник!
