Потом мы лежали друг подле друга, ожидая, пока восстановится наше дыхание. Тогда он поднялся с кровати, повернулся и сказал:
– Благослови вас Господь, мадам. – Скользнул в темноту к двери и исчез.
Я закрыла глаза. Внутренний голос в муках и панике обличал мой грех и зло, гневно клеймил проклятьем и грозил многочисленными наказаниями, которые теперь дождем обрушатся на меня. Но я заглушила эти голоса, слушала только свое сильно бьющееся сердце, а затем заснула под звуки клокочущей во всем теле крови и спала, пока слабый свет раннего рассвета не заиграл тенями на стенах.
Мне послышался звук пушечных выстрелов вдали, и я медленно села в постели. Казалось, что по двору цокает кавалерия. Раздвинув шторы, я выглянула. Вспышки болотного газа, стелющегося по поверхности каналов, действительно напоминали грохот пушек. Вдали, за силуэтами ив, чудились фигуры всадников. Но вот уже солнце раздвинуло покров темноты своими первыми лучами и возвратило сны на небеса – до следующей ночи.
Я вернулась в постель и лежала без сна, пока не услышала, как заплакала Перл, а миссис Флемминг поспешила к ее колыбельке. Тогда я встала и оделась, чтобы предстать перед реальностью нового дня.
Когда я спустилась с миссис Флемминг и Перл, Поль сидел за столом, пил кофе и читал газету. Он захлопнул страницы, быстро сложил их и улыбнулся.
– Доброе утро. Все хорошо спали?
– Маленькая спала всю ночь, – сказала миссис Флемминг. – Никогда не видела такого спокойного ребенка. У меня такое чувство, что я краду у вас деньги за то, что ухаживаю за такой безупречной малышкой.
Поль засмеялся и внимательно посмотрел на меня. Он выглядел свежим, отдохнувшим и полным жизненных сил. На лице – ни малейшего следа угрызений совести.
– Я думал, что ночью будет дождь. Ты слышала раскаты грома у залива?
– Да, – ответила я. По тому, как он улыбался и говорил, можно было подумать, что мне приснилось все происшедшее между нами. Может, действительно приснилось?
– Я сам отрубился, – обратился он к миссис Флемминг. – Спал, как бревно. Думаю, из-за вина. Но чувствую себя отдохнувшим. Итак, какие у тебя планы на день, Руби? – спросил он меня.
– Попозже приедет твоя сестра, чтобы показать журналы с подвенечными платьями и нарядами для молодых жен. А вообще я собираюсь поработать в студии.
– Хорошо. Мне надо съездить в Батон Руж, вернусь только к ужину. Ах, – вскрикнул он, когда Молли принесла нам яйца и овсянку, – сегодня я умираю от голода. – Он одарил меня улыбкой, и мы принялись за завтрак.
