Он так забавлял меня, что не было времени вспоминать визит Жизель и те ужасные вещи, которые она наговорила. К тому моменту, когда мы с Полем закончили ужин, я уже весело смеялась, счастливая и умиротворенная. Он предложил мне свою руку и проводил в патио, где мы еще посидели после ужина, душевно беседуя и глядя на звезды.
«Сто лет назад, – подумала я, – офицер-конфедерат и его дама точно так же смотрели на это небо, и те же самые звезды мерцали им с высоты. Сто лет совсем немного для звезд, гораздо меньше, чем секунда для нас. Как мы малы и ничтожны перед лицом Вселенной, – думала я. – И мы, и все наши великие проблемы».
– Пенни за твои мысли, – сказал Поль.
– Мои мысли так ценны для тебя?
– Так ценны, что деньги не могут быть эквивалентом. Поэтому я символически предложил пенни.
– Я просто думала о том, как мы малы перед звездами.
– Попросил бы не обобщать, мадам. Видите вот ту звезду, которая сияет ярче других?
– Да.
– Вот она так сияет, потому что завидует яркому свету, который сегодня ночью излучает ваше лицо. И где-то на другой планете, вроде нашей, двое других смотрят сейчас на свое ночное небо и видят сияние ваших глаз, блеск ваших губ и думают, как мал их мир.
– О Поль, – вымолвила я, тронутая его словами.
– Вильям Генри Тейт, – поправил он и наклонился вперед, чтобы коснуться моих губ легким поцелуем, таким нежным и быстрым, словно меня поцеловал прохладный ветерок с залива. Но когда я открыла глаза, его лицо еще было рядом.
– Я не могу быть счастлив, когда ты страдаешь, Руби, – прошептал он. – Тебе немного лучше теперь?
– Да, – ответила я.
Я слышала, как прозвучали мои слова, чувствовала, как дрожит тело. Задушевность, вино, чудесная еда наполнили меня теплым трепетом. Ночь, звезды и даже воздух, которым мы дышали, – все было в сговоре против той моей частицы, которая еще боролась, напоминая, как я близка к тому, чтобы сдаться.
– Хорошо, – проговорил Поль и коснулся губами моего лба, поцеловал закрытые глаза, нос, уголок рта.
Дрожь, появившаяся в груди, перешла на шею, куда скользнули его губы. Я ахнула и отодвинулась.
– Я устала, – быстро заговорила я. – Думаю, мне надо идти.
– Конечно. – Он поднялся, когда я встала.
– Спасибо, сэр, – сказала я улыбаясь, – за удивительный вечер.
– Возможно, когда окончится война, мы повторим это, – ответил он, – в обстановке, более соответствующей вашей красоте и вашему положению.
– Это было чудесно, удивительно, – повторила я. Он кивнул, я повернулась и пошла в дом, сердце мое готово было выскочить из груди. Казалось, будто я действительно попрощалась с кавалером, который ухаживал за мной и в которого я все больше и больше влюблялась.
