– Почему бы тебе не представить всех как полагается, Жизель, – сказала я.
Она хмыкнула:
– Конечно, именно так, как нас учили в Гринвуде, да? – Она повернулась и, изображая нашу гринвудскую преподавательницу по этикету, заговорила в нос: – Это – Дарби Хеннесси, из тех паршивых богатых Хеннесси с берега Нового Орлеана.
Дарби рассмеялся и поклонился.
– А этот застенчивый светловолосый молодой человек слева от меня – Генри Говард. Его отец – один из наиболее известных и важных архитекторов. Любой из этих молодых людей не колеблясь бросил бы к моим ногам свое состояние, не так ли, джентльмены?
– Немножко я бы все-таки оставил себе на шампанское, – съязвил Дарби, и они опять расхохотались.
– Этот дом… должна признаться, Руби, – сказала Жизель, отступая назад. – Я и понятия не имела. Ты уже богата еще до того, как получишь свою долю нашего наследства. Ты можешь себе представить, какой состоятельной будет моя сестра-близняшка, Генри?
Тот кивнул, глазея по сторонам.
– Состоятельной, – признал он.
– Блестяще. Генри сейчас трудится над своей докторской диссертацией по хирургии мозга, – сказала она, и Дарби рассмеялся. – Ну, ты собираешься показать нам все или мы так и будем здесь стоять целый день в болотной жаре? – требовательным тоном спросила она.
– Конечно, я вам все покажу.
– Ничего, если мы оставим машину прямо здесь? – спросил меня Генри.
– Почему же нет? – отрезала Жизель, прежде чем я успела вымолвить слово. – Что ты думаешь, у нее здесь лакей для парковки? – Она засмеялась и взяла Дарби под руку. – Экскурсию, мадам, – сказала она.
– Ты ни на йоту не изменилась, Жизель, – отозвалась я, качая головой.
– А зачем? Я всегда была совершенством. Правда, Дарби?
– Правда, – ответил тот послушно.
Я открыла дверь и пригласила их в дом.
– Дафни бы рот разинула от удивления, если бы увидела, как ты хорошо устроилась, сестренка, – сказала Жизель, разглядывая огромный холл в прихожей, мои картины, небольшие статуи, сверкающие чистотой мраморные полы и великолепную лестницу. Она насмешливо присвистнула, осмотрев элегантную обстановку в гостиной и соседних с ней комнатах, но ее сарказм сменился немым изумлением, когда я провела их вниз и они увидели большие картины, дорогие лампы и люстры, огромную кухню и столовую со столом, за которым свободно могли разместиться двадцать человек.
– Это кладет на лопатки все, что я когда-либо видел в Гарден Дистрикт, – признался Генри.
– Прошу сюда.
Сначала я показала им комнаты для гостей, а затем спальни Поля и свою, пропуская детскую, потому что там спала Перл.
