– А, кстати, майор, почему ты не там?
– Потому что я – здесь, – сказал Водак и отвернулся.
Стрельба тем временем прекратилась. Вероятно, остатки гарнизона отступили к окраинам. Только тоненько, как вьюга в трубе, завывало бесцветное пламя в казармах. Кажется, военная жизнь налаживалась. Весело дребезжа, вывернула из переулка полевая кухня, похожая на самовар с колесами. К ней потянулись солдаты в мышиной форме – с котелками и касками. Гораздо больше, чем можно было предполагать.
– У них, оказывается, и пехота имеется, – процедил Водак.
Вдруг шевельнул оттопыренными ушами и замер.
Внутри здания, где в сумраке журчала вода из пробитых труб, возникло негромкое, но пронзительное мяуканье. Почти визг – как будто вели ножом по стеклу.
– Клейст! – быстро сказал я. – Больше – некому!..
Водак мгновенно прижал мою голову к полу.
– Совсем очумел? Жить не хочешь?..
– Это же – Клейст, – сказал я, сдувая ртом пыль.
– Не глухой, слышу. Ты главное, не высовывайся.
– Значит, он жив…
– Что же нам – танцевать по этому поводу?
Мяукали жалобно и с каким-то безнадежным отчаянием. В детстве мне довелось видеть кошку, придавленную грузовиком. Здесь слышалось то же самое – невыносимо до слез. Переглянувшись, мы начали тихонько отползать от пролома. Халат задирался на голову, в локти чувствительно впивались осколки с пола.
– С удовольствием пристрелил бы его, чтоб не мучился, – сказал Водак.
Пригибаясь, мы перебежали пустой коридор. Свисали какие-то провода, поблескивали клыки лопнувших лампочек. Желтел пластик дверей, плавно уходящих за поворот. У меня в кабинете царил первобытный хаос. Часть потолка обвалилась, из бетонных нагромождений высовывались прутья порванной арматуры. Висела в воздухе копоть, и удушающе пахло оплавившейся изоляцией. Я мельком подумал, что автоматика, вероятно, не вырубила электричество. Было, впрочем, не до того. Клейст покачивался в моем кресле – вызывающе чистенький и опрятный. Подбородок немного задран, руки – на подлокотниках. Даже шапочка у него была аккуратная, точно из прачечной.
Странно выглядела эта картина со стороны: свежий халат, складки брюк, туфельки, обтертые до насыщенного вишневого блеска, и одновременно – безобразный пролом в стене, где обширной высью золотилось тронутое солнцем небо.
Водак за моей спиной нехорошо засопел.
– Ты не ранен? Отлично!.. Тогда – подкинь сигарету!..
Клейст не сразу перевел на меня пустые глаза. А когда перевел, в них не было ничего, кроме холодного любопытства.
