– Все равно легкая стихия, – гнул свое Эллери. – А значит, уместно будет использовать канон «Сильфорум».
Тут же выяснилось, что целиком этого канона не помнят ни Растар, ни сам Эллери. Еще через некоторое время выяснилось, что в библиотеке олайского приюта Ордена святого Квентина данного канона тоже не имеется. Далее последовал обмен обвинениями в некомпетентности и другими нелицеприятными высказываниями…. Назначение экзорцизма на сегодняшний полдень все сильнее начинало казаться скоропалительным.
Наконец, Эллери, кажется, осознал, что еще немного, и он уподобится Растару, скатившись в откровенное богохульство.
После чего покаялся в преступной переоценке собственной мудрости и взялся за полтора часа, оставшиеся до обряда, создать некий синтез «Сильфорума» и классического канона, пригодный для данной ситуации. «Но вы же понимаете, брат Растар, что в таком случае я просто не имею права перелагать на вас ответственность за употребление неканонического заклинания!
Так что руководить экзорцизмом буду я, вы же поддерживайте меня силой своей веры и своих молитв….»
Растар, впрочем, не остался внакладе, ибо отец Эллери, не предусмотрев столь редкого случая, не захватил с собою белого облачения. Инквизитор Олайи уступил ему одно из своих. И потом долго со злорадным удовольствием смотрел, как столичный инспектор пытается подвязать поясом длинное одеяние, чтоб не путалось в ногах – Растар был почти на голову выше Эллери.
В общем, к полудню все кое-как утряслось. В гербарии приюта нашлись освященные вереск и лист кувшинки, на полу общей молельни мелом был начерчен большой круг. В молельню согнали всех монахов-квентинцев, дабы могли они лицезреть сей достославный обряд и в случае чего свидетельствовать, что все было, как должно.
Ровно в полдень Хено ввели в молельню. Растар обратил внимание, что менестрель спокоен, но при этом сильно погружен в себя, словно предстоящее действо совсем его не касается и не интересует.
Повинуясь слову Эллери, Хено лег в круг лицом вниз, головой к алтарю, и раскинул руки крестом. Эллери опустился на колени у него в головах, громко читая Pater Noster. Потом зажег кадильницу от свечи с алтаря, в другую руку взял освященные травы и пошел вокруг лежащего по меловой черте.
– Изыди, блуждающий дух, не ведающий покоя…. Изыди, тень бестелесная, плотью сей завладевшая не по праву…. Изыди, творение Господне, что Творца своего не ведает…. Изыди, голос, что смущает малых сих…. Изыди, смерти лишенный, к жизни непричастный…. Изыди, огнь ночной, что манит в трясину….
