– О, К-конан… И-из Ким-мерии… Садись, дружище, уго-угощайся…
И он сделал такой широкий гостеприимный жест, что потерял равновесие и ткнулся лицом в блюдо с рисом. Конан присел напротив, поняв, что рядом с пирующими ему будет трудно дышать, и, присмотрев еще непочатый кувшин, придвинул его к себе.
Купец, оторвавшись от блюда и отерев физиономию широким рукавом парчового халата, вновь уставился на Конана.
– С-слушай, а п-почему ты… ик!.. жив, а?
– Так получилось, – уклончиво ответил Конан. – Я выполнил твое поручение и нашел, на мой взгляд, безопасный путь.
– Путь? А к-куда? – Маджид откинулся назад, сосредоточенно глядя перед собой, и, очевидно, вспомнив, резко вскинул голову: – А-а! Так ты обошел горы с се-севера? Да? Т-ты смотри! – купец повернулся к своему собутыльнику и, увидев, что он уставился в свой пустой кубок, мучительно вспоминая, откуда там обычно берется вино, взял его сзади за волосы и приподнял голову. – Нет, т-ты п-посмотри! Он обошел г-горы с с-севера! И не ум-умер!.. Ик!
– К-кто… обошел? – с трудом выговорил гость.
– К-конан! – уверенно сказал Маджид. – Конан-варвар.
– А к-кто это?
– Это я, – спокойно сказал Конан, отхлебывая из кувшина и закусывая виноградом.
Приятель купца наконец углядел перед собой смутную фигуру кого-то третьего, незнамо как появившегося в трапезной, и, обратив к Маджиду широко раскрытые, испуганные глаза, шепотом спросил:
– Это кто? А… к-как он с-сюда попал?
– Он п-пришел из Н-немедии. Да, из Н-немедии…
– П-пешком? – искренне изумился собутыльник и воззрился на Конана так, словно перед ним сидел демон. – Но… но ты же г-говорил, он из Ким-мерии… – на его лице возникло такое тоскливо-непонимающее выражение, что Конан не удержался и прыснул от смеха, да так, что вино брызнуло из кувшина на и без того изгаженный ковер.
– Ну да, из К-ким-мерии, Конан. Он там… там родился, в Киммерии… Конан… – объяснил Маджид.
– А это д-далеко? – последовал вопрос.
– Очень, – сказал Конан, с трудом сдерживая рвущийся наружу хохот.
– А… а… зачем он сюда пришел… пешком… из Не… Немедии, а? – гость Маджида никак не мог увязать в голове происхождение, путешествие и теперешнее присутствие Конана в доме купца.
– Он н-нашел д-дорогу, – ответил Маджид.
– К-куда?
– В Н-немедию.
– Так он же оттуда пришел! – возопил несчастный гость и уткнул лицо в ладони, издавая всхлипывающие звуки.
Это было последней каплей в чаше терпения, и Конан, повалившись на спину, залился беззвучным смехом. Остановили его только следующие слова Маджида, который ткнул измазанным в жире пальцем в безутешно рыдающего гостя:
