— Значит, это случалось? Справедливый народ… смешивался со смертными?
Ликимейя, казалось, потеряла всякий интерес к этому вопросу.
— Да. По большей части это происходило давным-давно. — Она сделала знак Джирики, и он вышел вперед с куском мерцающей шелковистой ткани, которую расстелил перед графом и его спутниками, после Чего жестом предложил им сесть. — Хорошо снова оказаться на Меин Ассолаи..
— Так мы называем эту гору, — объяснил Джирики. — Ши'ики и Сендиту отдали ее Эрну. Это было, как сказали бы смертные, священное место нашего народа. То, что оно было даровано смертному за верность — знак дружбы между народом Эрна и Детьми Восхода.
— У нас есть очень похожая легенда, — медленно проговорил Эолер. — Я всегда хотел узнать, правда ли это.
— Большинство легенд содержит в себе зерно истины, — улыбнулся Джирики.
Ликимейя перевела свои яркие кошачьи глаза с Эолера на двух его спутников, которые, казалось, чуть вздрогнули под тяжестью ее взгляда.
— Итак, вы риммерсманы, — сказала она, не сводя с них пристального взгляда. — У нас мало оснований любить этот народ.
Изорн склонил голову.
— Да, леди, мало. — Он сделал глубокий вдох, пытаясь справиться со своим голосом. — Но, пожалуйста, не забудьте, что век смертных короток. То, что произошло, произошло много лет назад — у нас сменилось два десятка поколений. И мы не очень похожи на Фингила.
На липе Ликимейи мелькнула улыбка.
— Все может бытъ. Но как тогда обстоит дело с этим вашим соплеменником, которого мы обратили в бегство? Я видела его работу здесь, на Меин Ассолаи, и это мало отличается от того, что ваш Фингил Краснорукий проделывая с землями зидайя пять веков назад.
Изорн медленно покачал головой, но ничего не сказал. Уле рядом с ним совсем побелел и выглядел так, словно в любой момент готов был удрать.
— Изорн и Уле стояли против Скали, — поспешно вступился Эолер. — И мы вели сюда людей, чтобы сразиться с ним, когда вы и ваш народ проехали мимо. Обратив убийц в бегство, вы оказали этим двоим не меньшее одолжение, чем мне и моему народу. Теперь появилась надежда, что в один прекрасный день отец Изорна сможет вернуть себе свое законное герцогство.
— Так, — кивнула Ликимейя. — Теперь мы подошли и к этому. Джирики, эти люди ели?
Ее сын вопросительно посмотрел на Эолера.
— Нет, моя леди, — ответил граф.
— Тогда поешьте с нами, и мы поговорим.
Джирики встал и исчез за колеблющейся стеной. Наступило долгое, неловкое для Эолера молчание, которое Ликимейя, по всей видимости, не расположена была нарушать. Они сидели и слушали, как ветер путается в верхних ветвях дуба, пока не вернулся Джирики с деревянным подносом, на котором возвышалась гора фруктов, хлеба и сыра.
