– Послушайте, если за Хароном идет охота – почему он не прячется здесь?
– Так его отыщут еще скорее, слишком многим известно про этот дом. Пару раз до тебя его уже спрашивали... А в Нижнем городе у него есть не только враги, но и друзья. А я пока тут... прибираюсь, готовлю дом к летнему сезону.
– Думаете, он состоится?
– Жизнь покажет...
– Когда я шел к вам, парк был оцеплен солдатами...
– Они и сюда приходили. Обшарили дом, лодочную станцию. Думала – вызовут водолазов, чтобы проверить, не скрывается ли кто на дне озер... Кажется, двое сотрудников ФСБ из Москвы и с ними журналист – то ли «Московских новостей», то ли «МК»...
– А вы говорите – летний сезон. До завтра бы дожить...
С озер я выбирался с еще большими предосторожностями, чем шел сюда. Но оцепление сняли, и внешне в парке все было спокойно.
Любопытно, когда иссякнет мой лимит неприкосновенности, исчезнет тот невидимый щит, что защищает меня от смерти почти неделю? Я выбрался невредимым из супермаркета, хотя в серверной, где я прятался, преследователи были от меня в двух шагах. Ночные горе-разбойники, напавшие на Сергея и Полину, дали мне возможность выстрелить первым – совершенно удивительный случай, принимая во внимание звериное чутье их главаря (а в том, что такое чутье у него было, я не мог ошибиться!). Я не погиб в банке, хотя смерть тысячу раз ходила рядом, и я слышал ее дыхание... Когда подорвали «мерс», я знал совершенно точно, что все – абзац... Потом несколько дней лежал без движения под мостом, ничего мне не было нужно – я только ждал смерти, но снова ничего не случилось. Во время странного, страшного, фантасмагорического нападения крысиных орд на двух получекнутых бомжей и одного слабосильного банковского охранника ни одной твари не удалось добраться до меня; а ведь Лесика укусили по меньшей мере дважды, да и Аде наверняка досталось! Я не утонул в Серебрянке и даже умудрился вытащить Аду, после чего не свалился с воспалением легких, а, как огурец, через несколько часов был готов к новым свершениям. Что-то есть в этом ненатуральное, ван-даммовско-шварценеггеровское, этакое Рэмбо восемь с половиной, проход игры «Doom» на бессмертии игрока...
Да, безусловно: обстоятельства, в которых я оказался, можно обозвать, мягко говоря, нестандартными. Но из этого вовсе не следует, что я выбран этими обстоятельствами (или чем-то еще) на роль героя, спасителя мира, борца со злом. В литературе таких героев – несчетно, все они разные, но я не подхожу ни под один тип: большего эгоиста, труса и перестраховщика трудно представить! После того, как я чудом уцелел, вырвавшись из-под огня из банка, я должен был немедленно нестись выполнять последнюю волю погибающего шефа – узнать, что с его семьей. А я завис в бомжатнике, лежал в вонючем тряпье и жалел себя. Ну кто из литературных персонажей поступил бы так же?.. Почему я, получив весьма сомнительные доказательства отъезда жены и сына в Москву, успокоился на этом, не стал захватывать в одиночку какую-нибудь телефонную станцию, телеграф и главпочтамт, не пытался связаться с Гансом? И почему у меня ощущение, что все, что нужно делать в моей ситуации, я делаю как-то вяло... без огонька?
