Говорить, впрочем, я не мог еще минут десять. При попытке издать хоть пару-тройку членораздельных звуков из горла вырвался лишь хриплый свист, до полусмерти напугавший меня самого. Потом уста наконец отверзлись, и я вывалил на ковер ворох беззлобной, но виртуозной брани. Не то со страху, не то от облегчения, не то просто для поддержания боевой формы: мне еще на вокзал за билетом идти предстояло. В очереди топтаться. Какие уж там ночные кошмары…
Он уплывает прочь в своей лодке.
В очереди стоять, однако, не пришлось. Чудеса продолжались, в билетном зале работала не одна касса, как обычно, а все шесть окошечек. В результате я даже не успел изучить расписание поездов: медитация такого рода требует длительного сосредоточения, а моя очередь подошла минуты через три.
Расписание, впрочем, и не понадобилось: изящная женщина средних лет сообщила мне, что билеты на скорый московский поезд раскуплены на две недели вперед, на пассажирский имеются лишь верхние полки в плацкартном вагоне, поэтому она рекомендует мне ехать дополнительным поездом. Отправляется сегодня, в семь вечера; ехать, правда, придется две ночи, зато в купе, на нижней полке, возможно, в полном одиночестве. «Была бы зима, – говорит, – я бы вам этот поезд не советовала: на дополнительных топят всегда очень плохо. Но сейчас – другое дело. Поедете с комфортом, без толчеи».
Ее интеллигентная речь произвела на меня почти тягостное впечатление: не может наша вокзальная кассирша обладать дикцией столичной телеведущей, ну вот не может, и все тут! За пыльным стеклом должна сидеть не симпатичная женщина, а красномордая тетка с ультрамариновыми потеками вокруг глаз и морковным ртом, и голос у нее должен быть фельдфебельский, и «г» фрикативное, и манеры грузчика из овощного магазина, и бытовая ненависть во взоре… Обман информационных ожиданий, вот как это называется!
От такого несоответствия я растерялся, размяк и позволил ей всучить мне билет на дополнительный поезд, не поинтересовавшись даже, по какому случаю его ввели, и в котором часу оный состав изволит прибыть в белокаменную столицу нашей непричесанной державы. Впрочем, не все ли равно? Ни тридцать пять часов в раскаленном, битком набитом плацкартном вагоне, ни двухнедельное ожидание меня не прельщали, а тут такая славная альтернатива!
Билет был куплен, я рассыпался в благодарностях и покинул здание вокзала. По всему выходило, что мне нужно собираться, да и пожрать не помешало бы, и еще позвонить, наверное, надо кому-нибудь. Например, Торману. И, например, Наташке. Ей можно бы даже ключи от квартиры оставить: пусть живет, ей под одной крышей с мамой давно уже тесно, а под прочими крышами Ташка надолго не задерживается…
