– Зачем тебе фамилия? Ты мне эту штуку сыщи. Не обижу.
Стас зашагал по кабинету, отфутболил с пути ногой под стол заношенные кроссовки, бухнулся в кресло и взъерошил волосы:
– Большевики не церемонились. Могли переплавить, могли в Америку на хлеб сменять, или на «форды», чтобы своих стриженых комиссарш с шиком катать. Такая вещица не один год поисков требует. – Кажется, у него получилась плохая пародия на «Двенадцать стульев». Оставалось надеяться, что визитер причапал без внушительного культурного багажа. Тут некстати Стас заметил, что на грязный, как медвежья шерсть, паркет из покоящейся рядом с сидюшником пожарной каски свисает бежевая бретелька лифчика. Каска обычно использовалась вместо ведерка со льдом для шампанского.
– Она не при большевиках пропала, – хмуро шевельнул бровями гость. – А в ОПРИЧНИНУ.
Стас хлопнул себя по коленям и рассмеялся. По настоящему.
– Это же нереально!!!
– Кабы реально, без тебя бы справился, – хмуро ответствовал гость и тяжело опустился в кресло. – В Питере она должна храниться, негде больше.
– И браться не буду! – отгоняя соблазн, затряс головой хозяин кабинета. Любопытно, кто же лифчик посеял: Даша или Ангелина?
– Ты на меня работаешь с той минуты, как открыл дверь. И я тебе плачу. C той минуты. Любые деньги. – Это прозвучало, как истина в последней инстанции. Прописная истина из уст таинственного незнакомца двухметрового роста.
Стас откинулся на спинку кресла, очень он не любил словосочетание «любые деньги». Когда клиент так говорит, значит, рассчитывает отделаться парой сотен баксов и бутылкой дрянного коньяка.
– Я – столбовой дворянин... – угрюмо повторил гость.
– Я не уверен...
– ...При Советах сидел как мышь на буровой за тридевять земель от ближайшего дома культуры...
– Кстати, об оплате...
– ...А сейчас выбился в люди. У меня десять процентов акций... очень известной нефтяной кампании, – гость машинально продолжал поглаживать левой рукой бумажку с рисунком.
– Рекомендовавший вас...
– Прадед деду заказывал: сыщи эту гривну. Дед не успел, отец не успел. Я должен ее найти, хотя так и остался простым дремучим нефтяником...
Стас отвлекся – принялся разглядывать ногти. Если бы он собирал автографы самозванцев, в его коллекции наличествовали бы подписи двух незаконнорожденных детей Раймонда Паулса, долговая расписка внука Колчака, поздравительная открытка от дальнего потомка то ли адмирала Нельсона, то ли Нельсона Манделлы и еще ворох подобных факсимиле. Очень кстати сейчас бы кто-нибудь позвонил и подарил предлог остановить сказителя. На стол рядом с руинами телефона шлепнулась толстая перетянутая банковской ленточкой благородно-зеленая пачка долларов. Никак не меньше пяти тысяч сотенными. И еще Стас отметил, что гость бросил пачку левой рукой. Наверное, левша.
