— На поляне, — ответил Мартин.
— Слезай-ка сюда, дело есть. И ты, Иоганн, слезай, отец Иеремия распорядился, чтобы со двора никуда. Понял?
Иоганн кивнул. Во дворе кузнец вручил Мартину огрызок карандаша и заставил написать несколько слов на листе бумаги. Лист забрал с собой, чужака добродушно потрепал по голове и отправился со двора в сторону, противоположную холму. Наверное, на ту самую поляну, где собрались чужаки.
— Добрый человек кузнец, — вздохнул Мартин. — Говорят, раньше все такие были. Золотой век, эх…. Ну чего замок на язык повесил? Обещал же про убийство Феликса рассказать.
Ответная речь Иоганна произвела на Мартина немалое впечатление. Однако, по словам Мартина выходило, что чужаки тут ни причем. Все они в это утро находились неподалеку, в поле зрения друг друга, и никак не могли оказаться на месте преступления, пока Анна не попросила Ганса съездить в деревню за провизией. Вот разве что мадьяр… За мадьяра Мартин поручиться не мог.
Впрочем, о самом главном юный сыщик Мартину говорить не стал — о перевернутой бочке, о велосипедных следах, о рассыпанных монетах и прочих собранных следствием уликах. Вот про странную рану на горле Феликса рассказал. Даже продемонстрировал в чем странность, отыскав похожую на древко алебарды палку.
— Представь, что вот тут еще топорище на конце, — отдав палку Мартину, заявил он. — А теперь попробуй меня по горлу ударить.
Мартин взял в руки палку, примерился и медленно довел ее до шеи сыщика. Бить оказалось неудобно, нужно было сначала сильно наклонить корпус, изогнуться и уже из такого положения наносить удар.
— Я же говорил, не человек его убил, — констатировал Мартин, отдавая «алебарду».
— А кто тогда? Не Мать же Ворона?! Зачем ей Феликса по горлу бить? — запальчиво спросил Иоганн и тут же прикусил язык. А ну как его приятель снова обидится? Но того вопрос не обидел, а заставил задуматься.
И молодые люди принялись искать такое положение, из которого удар алебардой был бы удобным и естественным. Расшумелись, размахались палками, даже поставили друг другу пару синяков. Впрочем, подумаешь, синяки, едва до настоящей беды не дошло. Войдя в азарт, они и не заметили, как оказались за забором в лесу. Лишь когда племянник отца Иеремии, споткнувшись, полетел в траву и чуть не угодил в больший волчий капкан, приятели, наконец, угомонились. Побледневший Иоганн с ужасом посмотрел на острые зубья капкана, а Мартин протянул ему руку, помогая встать, и виноватым голосом произнес:
