— Сразу после обеда, — ответил Сеидов. — Кто еще хочет со мной встретиться?
— У меня здесь уже целый список. Все журналисты, живущие в отеле, хотят взять у вас интервью, — сообщил Кажгалиев, — но Брикар был первым. Это тот самый журналист, который подошел к вам сегодня в холле.
— Значит, он и будет первым, — решил Сеидов.
Он быстро переоделся, немного смущаясь присутствия Алены, которая сидела в спальне и смотрела на него. Затем вместе с ней вышел из номера. Оба полицейских вскочили при их появлении.
— Мы идем обедать, — сообщил Фархад.
— Нам пойти с вами, господин? — спросил один из офицеров.
— Нет, я думаю, здесь мне ничего не угрожает, — улыбнулся Сеидов.
Когда они ушли, один из охранников набрал номер телефона Халида Джалила.
— Он пошел обедать, — сообщил позвонивший, — вместе со своей помощницей.
— Будьте готовы к шести часам вечера, — передал им начальник полиции, — как только они вернутся, сразу приступайте. Заставьте его пойти вместе с вами. Выведите через кухню, там вас будут ждать. И посадите в машину.
— Что делать с его помощницей?
— Что угодно. Она нам не нужна. Но она не должна никому рассказать о похищении своего босса. Вы меня поняли?
— Да, — улыбнулся полицейский, — она никому не расскажет. Не беспокойтесь. Мы все поняли.
Они встретились уже в другом московском кафе. Для таких встреч они выбирали тихие места, где было мало посетителей и где можно было поговорить, не опасаясь, что их могут прослушать. Кроме того, что они одновременно включали скэллеры, исключающие возможности прослушивания, они еще и замолкали одновременно, когда рядом проходил кто-то из посетителей.
— Ваш представитель устроил в Ираке настоящую сенсацию, — начал разговор Шейнер, — он выступил с таких радикальных мусульманских позиций, что его речь уже назвали показательной. Некоторые аналитики даже предполагают, что это изменение восточной политики Кремля. Теперь, убедившись в бесперспективности конфронтации с мусульманским миром, Москва намерена встать во главе этого движения как страна с многочисленным мусульманским населением. Это я цитирую из сообщений мировых агентств.
— Его выступление всего лишь личная инициатива, — мрачно ответил Астахов, — никто его не уполномочивал на подобные откровения. Наш посол уже официально заявил, что текст речи господина Сеидова не был согласован с посольством.
— Но он не опроверг его слова, — улыбнулся Шейнер.
— Конечно, нет. Формально компания «Южнефтегазпром» частная компания, не имеющая никакого отношения к нашему посольству. Он не может опровергать или дезавуировать слова вице-президента компании. Сейчас сложилась несколько парадоксальная ситуация, когда никто из руководства компании не может дезавуировать слова Сеидова. Или вы считаете, что будет правильно, если слова о мусульманском братстве дезавуирует президент компании Борис Александрович Вайнштейн?
