Обозов оглянулся на дверь.
— Тише, — попросил он, — я действительно говорил по телефону, но это совсем не то, что вы думаете.
— Я думаю, Марк Лабунский не особенно обрадовался бы вашим переговорам, — заметил Дронго, — и еще я думаю, что он напрасно так доверял вам.
— Не говорите так, — испугался Обозов.
— С кем вы разговаривали? И учтите, что врать не имеет смысла, я ведь легко могу проверить по номеру телефона, с кем именно вы говорили.
— Вы же прекрасно знаете, какая сейчас конкурентная борьба, — вздохнул Обозов, — я его не предавал. Просто информировал руководство банка, с которым мы работаем, об условиях договора.
— Мне кажется, что эта информация достаточно конфиденциальная, — парировал Дронго, — впрочем, я думаю, что угрызения совести вас не мучат.
— Но я его не убивал, — судорожно выдохнул Обозов, — честное слово, я его не убивал. И не могу себе представить, кто это мог сделать. Жураев — самовлюбленный индюк, Соренко — настоящий кретин. Его Марк всегда не жаловал. Торчинский слишком себя любит, чтобы пойти на такое преступление. Я действительно не знаю, кто из них мог оказаться убийцей. И главное, когда было подготовлено убийство. Ведь для этого нужно было проникнуть в номер и отравить сигары.
— А если это сделала женщина? Клавдия была в номере у своей двоюродной сестры?
— Да, была, — кивнул Обозов. — Она, конечно, стерва, но как она могла решиться на такое? А Елена Жураева? У этой бы не хватило мозгов на убийство.
В комнату вернулись комиссар и Хеккет. Комиссар достал еще одну сигарету. Мрачно закурил и, взглянув на Обозова, глухо сказал:
— Сигары принесли именно вы, сеньор Обозов. Вы были единственным человеком, у которого были ключи от номера. У вас было время отравить эти сигары.
— Было, — кивнул Обозов, — но я этого не делал. В фирме Марка Лабунского я получал пять тысяч долларов в месяц. Как вы думаете, неужели я похож на кретина, который готов отказаться от таких денег? Я его не убивал и никогда бы не пошел на такое преступление.
— Тогда кто? — в упор спросил Террачини. — Кто, по-вашему, мог решиться на эти убийства. Кто их совершил?
— Я настаиваю на версии Торчинского, — вставил Хеккет, — это он задушил женщину, а затем отравил сигары. Ведь он должен сегодня утром улететь в Вену. Таким образом, убийство должно было произойти, когда он был бы уже в Вене. Абсолютно гарантированное алиби. Я считаю, что вы должны немедленно арестовать Торчинского, комиссар.
— Арестовать я его всегда успею, — рассудительно сказал комиссар, — мне важнее найти доказательства его вины.
