— Этот рунный посох был сделан для меня магосом Адептус Механикус Гиардом Буром, — сказал я Расси.
Поль покачал посох на ладони, определяя его вес.
Навершие украшенного рунами стального посоха было сделано из электрума и выполнено в виде солнечной короны. В центре ее был помещен человеческий череп, отмеченный тринадцатым знаком изгнания. Череп Бур собственноручно вырезал из магнетического камня в соответствии со сканированным изображением моей головы. Магос опробовал и отверг более двадцати различных телеэмпатических кристаллов, прежде чем найти тот, который, по его мнению, должен был соответствовать задаче. В итоге получился псионический усилитель неимоверно разрушительной мощи.
— Мы воспользуемся им, чтобы объединить и усилить наши ментальные силы. А потом пробьем себе путь к сознанию машины.
— Понятно. А дальше?
Я оглянулся на Елизавету:
— Дальше мадам Биквин возьмет рунный посох и направит свою ауру в самое сердце титана.
— А это сработает? — робко поинтересовалась Кара Свол.
Последовала долгая пауза.
Биквин взглянула на меня, затем на Расси.
— Не знаю. Ты уверен?
— Я тоже не знаю, — сказал я. — Но думаю, это лучшее из того, что мы можем попытаться сделать.
Расси тяжело вздохнул:
— Пусть будет так. Другого выхода я не вижу. Давай попробуем.
Мы с Расси сжали руки на длинном древке.
Поль закрыл глаза.
Я попытался расслабиться, но барьеры инстинктивной самозащиты, существующие в любом сознании, не позволяли мне открыться. Мне не хотелось входить внутрь этой штуки. Даже на таком расстоянии чувствовался отвратительный запах темных сил. От него пахло варпом.
— Давай же, Грегор, — прошептал Расси.
Я сконцентрировался и закрыл глаза, стараясь отпустить свое сознание. Титан постепенно подбирался ближе — под нашими ногами все сильнее содрогался пол часовни. Я чувствовал себя так, будто стою над пропастью, на дне которой плещется море кислоты, и должен решиться прыгнуть вниз.
Впереди меня ждал космический ужас, бурлящая грязь и яд, который растворит мое сознание, мой рассудок, мою душу.
Хаос манил меня к себе, а я пытался найти силы, чтобы броситься в его объятия.
Пот струился по моему лицу, в нос ударял гнилостный запах заброшенной часовни. Пальцы сжимали холодную сталь древка.
Я прыгнул.
Все оказалось хуже, чем я мог предположить.
Я тонул. Черная слизь добралась до лица. Липкая зловонная масса просочилась в ноздри и уши, пыталась проникнуть в рот, задушить меня. Не стало ни верха, ни низа. Мир исчез.
