Вот и сейчас они стояли у своих калиток, с тревогой глядя на дорогу, где должна была появиться карета скорой помощи. Если за одной каретой следовала вторая, затем третья — это означало, что на руднике крупная катастрофа и много жертв. Салли не могла забыть, что испытала она, когда карета остановилась у ее ворот и в дом внесли на носилках бесчувственное тело Морриса. А теперь в забое работал Том, и в душу ее то и дело заползал леденящий страх, что не сегодня-завтра рудничный гудок принесет ей весть о гибели сына. Гнетущее, тошнотворное чувство тоски и тревоги овладевало ею, когда она слышала этот гудок. Настойчивый, зловещий, он всегда сулил кому-нибудь горе и муки.
Карета проехала, окутанная облаком пыли, и женщины, стоя у калиток, начали переговариваться Друг с другом и поглядывать по сторонам, тревожась за соседей, — не зашли ли посланные с рудника к кому-нибудь из них. На этот раз Салли узнала о том, что произошло на руднике, только когда домой вернулся Дэлли.
Дэлли был трезв, но на него страшно было смотреть — так он осунулся и почернел, такой у него был убитый вид. Салли поняла все с одного взгляда. Она не раз читала эту боль и скорбь в глазах рудокопов, потерявших своих напарников. Навальщика, работавшего бок о бок с Дэлли на Упорном, убило обвалом забое.
— Дуралей несчастный, — дрожащим голосом проговорил Дэлли, прислонясь к косяку кухонной двери. — Мы все уже пошабашили и торопились подняться наверх, а ему все хотелось нагрузить лишнюю вагонетку. Застрял там, ну его и прихлопнуло. Хорошо еще, что Грин Франт позабыл лампу и вернулся за ней. Смотрит, а этот бедняга лежит в забое, и на нем — куча земли. Мы сами были там минуту назад — два забойщика и я.
— Он что — женатый был? — спросила Салли.
— То-то и оно, что женатый, — с горечью ответил Дэлли. — В этом-то вся и суть. Пока Клиффи не женился на Рози Драйсдейл, младшей дочке старика Драйя, он себе и в ус не дул. А как женился, так стал из кожи лезть, чтобы зашибить побольше деньжат. Все, бывало, толкует о своей хозяюшке да о том, что она в положении и надо покупать дом и всякие там ложки-плошки. Клиф считал, что раз человек обзавелся семьей, значит должен побольше выколачивать.
— Он не имел права работать один, — сказала Салли.
— Да уж известно, что это против правил, — презрительно фыркнул Дэлли. — А это не против правил — приходишь работать в забой, а он не подготовлен? Но у нас на Упорном дело теперь поставлено так, что все гонят как полоумные — лишь бы выколотить побольше за смену. Бурильщик нам говорит, что он все проверил после отпалки и никаких неполадок не заметил, кровля была в порядке. Ну да ведь он за это денег не получает; ему платят по количеству выданной руды. Ясно, что он старается наломать побольше. Есть такие жадные до денег паразиты, которые ни о чем больше и думать не хотят. Да их тоже винить нельзя. Система такая. Проклятая потогонная система заставляет их так надрываться. Бурильщику тоже надо выработать свое. Когда ж ему возиться с обборкой? Да если он заканителится, напарник станет на него нажимать. Так-то вот, хозяюшка! Все мы это знаем и все на это идем. Гоним как проклятые, тянем из себя жилы, надрываемся ради денег. Так вот оно и получается.
