— Позволь, позволь, Дик… — Том приготовился возражать, но Дику не хотелось спорить. У него слипались глаза.
— В другой раз поговорим, Томми, — пробормотал он, но, помолчав, добавил: — Кстати, надо взяться за этого паршивца Лала. Он все воскресенья шалопайничает, торчит в игорном доме.
— Что такое?
— Лал черт знает сколько времени убивает на игру в ту-ап, — сказал Дик.
— Я так и думал. — Мысли Тома от всевозможных доводов, почему политическая карьера не для него, обратились к Лалу.
— Салли с ума сойдет, если узнает, — вздохнул Дик. — Хорошо, что он на этой неделе уезжает в лагерь. Лал просто бредит этой военной муштрой.
— Я поговорю с ним, — пообещал Том.
— Отлично. — Голос Дика звучал уже совсем сонно. Том продолжал читать. Он жадно проглатывал страницу за страницей, когда Дик пробормотал во сне:
— Ах, Эми, Эми, что мы наделали!
Том с улыбкой поглядел на старшего брата, раскинувшегося на своей кровати, на которой он спал с ребяческих лет. Привязанность Тома к брату была безгранична. Тому казалось, что все должны любить Дика. Как могло быть иначе? Дик так хорош собой и такой славный малый. У него тот же живой, открытый нрав, как и у матери, то же обаяние. Неудивительно, что Эми так в него влюблена! Пэдди Кеван, вероятно, единственный человек на свете, который может желать зла Дику.
Мысли Тома устремились к Пэдди Кевану и к другим подобным ему алчным, беспринципным эгоистам, чья ненасытная жажда денег и могущества дает им такую страшную власть над жизнью людей. Том боялся, что над Диком всегда будет тяготеть эта ненависть Пэдди Кевана, и не только из-за Эми, а потому, что они люди прямо противоположного склада.
Однако Том и мысли не допускал, что влияние Пэдди Кевана столь велико, чтобы он мог напакостить Дику по служебной линии. Дик — специалист, он пробьет себе дорогу в тех областях золотопромышленности, в которых Пэдди Кеван не хозяйничает. Придя к такому утешительному выводу. Том уснул успокоенный.
— Пора, сыночек, гудок!
Том спал как убитый. Салли стояла у его кровати с чашкой горячего чая в руке, и ей жалко было его будить.
— Ах! Спасибо, мама! — Том с усилием стряхнул с себя оцепенение сна, сковывавшее мозг. Он знал, что мать уже с час как на ногах — готовит горячий завтрак и бутерброды. Она налила себе чашку чая, а другую принесла ему, чтобы быстрее его поднять. Дику не было нужды вставать так рано, и Салли тихонько выскользнула из комнаты, стараясь его не потревожить.
