Считалось обязательным казачонку хоть две зимы походить в школу, чтобы умел со службы написать письмо родным. Девочкам из казачьих семей посещать школу было излишним. Их уделом было ведение хозяйства и присмотр за младшими детьми. Дети иногородних семей посещали церковно-приходскую школу, и в ней учились и девчонки из их семей, хотя обучение в этой школе было для всех платным.
Десятилетиями сложившийся быт казачьих станиц оставался неизменным, так как далее базара на удаление 50–60 верст никто не выезжал. Если служивый попадал в свой полк, то и там, кроме казармы да летних лагерей, ничего не видел. Все семьи жили примитивно, замкнуто и совершенно не стремились улучшать свою жизнь и быт нововведениями. Только в начале двадцатого столетия наиболее зажиточные хозяева в складчину или на паях начали строить на реке мельницы, покупать паромолотилки, строить маслодельни и сыроварни. Выделка кож, валяной обуви производилась кустарями-иногородними. Механиками, кочегарами и мастерами тоже обычно были представители иногородних. Казак скорее мог выбиться в унтер-офицеры на службе, чем овладеть мало-мальски сложной профессией мастерового.
Так жили мои земляки десятилетиями. Участвовали в войнах, трудились на полях и фермах. Напивались на свадьбах и во время праздников, были участниками кулачных боев на Масленицу. В полемику не вступали, учиться не хотели, довольствовались тем, что имели. Состояние хозяйства зависело не столько от ума, сколько от усердия в поле, на ферме и приусадебном хозяйстве. Семьи были многодетными. Считалось удачным, если было больше мальчишек, так как земельный надел нарезался на двор из расчета числа мужского пола в хозяйстве. После женитьбы сына отец не спешил отделять молодых на собственное «дело», а придерживал в своем дворе, обучая сына и сноху «уму-разуму». Это приумножало доход общего хозяйства. Именно такие хозяйства после революции в стране стали именоваться кулацкими. Как правило, в таких семьях присмотр за детьми осуществляли бабушки, а снохи трудились в поле или на кошарах от зари до зари, зимой и летом.
Отец, еще в пору моего детства, рассказывал о такой семье, проживавшей рядом с нами. У соседа были четыре сына, и все они после женитьбы проживали вместе, трудясь в поле и на кошарах. Семья содержалась в режиме строжайшей экономии, и почти все необходимое производилось в доме, начиная от продуктов питания до одежды и обуви. На сбережения купили паровую молотилку и мельницу. Пришлось нанимать машиниста и мельника, так как свои сыновья, кроме как запрячь и выпрячь животных, больше ничего не умели. В годы Гражданской войны пришли большевики, как тогда именовали отряды Красной Армии. Наш сосед и другие, подобные ему, оказались в списках «контры». За «вражескую» пропаганду эти безграмотные хозяева были приговорены к расстрелу, тогда их вели за станицу для приведения приговора в исполнение, то сосед снял с себя шубу, единственную вещь, приобретенную им на рынке, и бросил близким, чтобы она не перешла в руки его палачам.
