— Впечатляет! — процедила Ровена, держа свой ошалело мерцающий посох наперевес, как будто собиралась броситься на Него в рукопашную, — БЕЙ!!
Крик магессы сорвался на визг.
Маска дрогнула, и Владыка Темной Башни улыбнулся уголком изумительной формы губ.
Обычно магический бой не слишком впечатляющее зрелище, мало интересное для непосвященных, ведь он заключается прежде всего в поединке двух воль, а большинство проявлений магии не доступны глазу обывателя. В самом деле, смешно даже представить, что бы могущественнейшие маги перекидывались друг в друга огненными шариками, как ученики начальной школы.
Однако в этот раз все было несколько иначе. Темный маг, — или то, чем он стал — не нуждался ни в каких фигурах, построениях, формулах и артефактах. Это была чистая Сила, соприкосновения с которой не выдерживало ничто, кроме такой же чистой Силы. Со стороны это напоминало две переливающиеся всеми возможными цветами звезды в коконе из молний.
С Ровеной оставалось все меньше соратников, ибо Дамон гасил их как светлячков, а те, кто все-таки смог до него добраться, сгорали сами мотыльками-однодневками в черном пламене его всепоглощающей ненависти.
Конечно, сойдись Темный Властелин со Светлым Советом, вопрос чья взяла — был бы открыт. Но из магов высшего уровня Ровена была одна, к тому же, известно, что в состоянии сильного душевного волнения люди порой способны превзойти не только себя самих, но и вообще всякие пределы и границы. А если этот кто-то черный маг, который к тому же располагает всей мощью Башни, тогда как его противники наоборот не могут пользоваться своими способностями в полную меру из-за близости вышеупомянутой Башни?
Ровена и иже с нею были лишь неприятной занозой, — но не более, и Дамон не собирался тратить на них слишком много времени. Черная флейта плавно поползла к губам, и магесса стала белее белого.
Надо отдать должное, Светлые сражались достойно, не взирая на раны и потери — до последнего вздоха. Только это не имело никакого значения — все живое, что находилось в радиусе слышимости флейты, — падало замертво на втором или третьем аккорде. И противопоставить этому жуткому оружию было нечего: это ж не меч или посох, его не сломаешь в поединке. И того, кто связан с Властелином судьбой, кому судьба позволила бы остановить творившееся безумие, — здесь не было.
Последним из паладинов Совета оставалось только мужественно взглянуть в лицо разбуженной смерти.
Черная флейта приникла к губам своего создателя нежнее самой ласковой возлюбленной. Чистый трепетно-печальный звук, некстати вызывающий в памяти нечто хрупкое и возвышенное, как прозрачный лепесток, медленно оседающий на поддернутую рябью от прохладного ветерка воду, — разнесся над местом битвы.
