— Ничего, — хрипло отозвался он.
— Я не ослышалась?
— Ничего! — старательно проговорил юноша как можно отчетливее.
— Что ж, подумай еще. Время у нас есть, — спокойно сказала леди Ровена.
— Вы ничего не добьетесь, потому что я ничего не знаю! — крикнул Дамир ей в спину.
Магесса обернулась и погрозила ему пальцем.
— Врать не хорошо.
На следующий день сцена повторилась.
— Упрямец! — леди Ровена впервые проявила нечто похожее на досаду, — Ты делаешь хуже только себе!
Дамир словно не слышал ее. Проследив за его взглядом, магесса поняла, что так занимает его мысли, и сделала знак помощнику.
— Ты, кажется, хочешь пить? — вкрадчиво поинтересовалась она, — И как я не подумала…
Дамир вздрогнул. Ему не давали ни есть, ни пить, но почти забытый голод был не так страшен, как жажда. Он слышал, что маги могут обходиться без еды и воды некоторое время, преобразовывая энергию, но у себя таких умений не обнаруживал.
Тем временем Ровена, немного брезгливо морща губы, приблизилась к нему с чашкой в руках и продемонстрировала ее содержимое.
— Вода. Такая чистая, прохладная… Ответь мне, и ты ее получишь.
Дамир поднял на нее глаза в окружении черных кругов.
— Как тебя зовут?
— Дамир, — прошелестел ответ.
— Вот видишь, совсем не трудно, — похвалила его магесса, — ты ведь знаком с господином Башни, Дамир?
— Да… — юноша бессознательно тянулся к чашке, на сколько позволяли цепи.
— Расскажи мне о нем.
Дамир сразу вернулся к действительности. Он отодвинулся подальше, с упреком глядя на Ровену.
— Я ничего не знаю. Мне нечего рассказывать, — твердо ответил он.
Губы женщины сжались в тонкую линию. Разъяренная магесса медленно вылила воду на землю.
— Завтра мы попробуем еще, — хладнокровно сообщила она.
Дамир обессилено обвис в оковах: за что? Хотите убить — убейте, за что мучить?
Не за что, а зачем, — поправил он себя.
Облегчения не наступило и на третьи сутки. Голод, жажда, бессонница пока не могли убить, но их было достаточно, что бы стать орудием пытки почище каленого железа.
— У тебя последняя ночь, сопляк! Больше я не стану с тобой церемониться! — сказала леди Ровена уже без улыбок.
Дамир испытал лишь облегчение. Он совсем ослаб и был уверен, что умрет раньше, чем светлые смогут от него чего-то добиться.
А жить хотелось безумно! Не говоря уж о том, что было обидно умирать так и не узнав ответа на самый главный для него вопрос, и глупо — как лиса в капкане…
Ночью из забытья его вырвало прикосновение чьей-то теплой руки. Мягкой влажной тряпочкой, слабо пахнущей травами, ему обтерли лицо. Поднесли к губам флягу, — напиток обжег горло.
