— Спасает репутация сумасшедшего, как тебе известно. Правда, Бурбулит меня таким не считает, потому и посылал сыщиков одного за другим. В нашей стране только сумасшедшим и можно быть чистоплотными!
Аламазон, увидев, что старик горестно умолк, решил переменить тему разговора:
— А у меня к вам дело. Мне нужна ваша помощь, господин Хумо.
При этих словах лицо старика просветлело. Наверное, ему тяжело было чувствовать себя немощным, никому не нужным.
— Какая именно помощь тебе нужна?
— Во-первых, подскажите мне имена людей, которые мне могут помочь. Помните, вы говорили, что они готовы бороться и ненавидят Грязнулю Первого?
— Да, конечно. Теперь я могу их назвать, потому что верю тебе. Это люди влиятельные, авторитетные, их слово в народе много значит. Запоминай: изгнанный из Алтыиарая бывший главный казий Нурбек-правдивый, аксакал махалли Драчунов Салам-баба. А остальных тебе подскажут они сами. Главное — их много, гораздо больше, чем предполагают сыщики! Что еще?
— Еще… Подскажите, как выглядят привидения?
— Ты думаешь, я это знаю? В том мире еще пока не бывал!
— Не шутите. Мне это очень нужно!
— Это должен знать Создатель!
— Одну из его ипостасей я привел к вам, — Аламазон махнул в сторону окна, где, стоя на привязи, у окон мирно пасся длинноухий ослик.
— Ты… ты приручил осла?
— Да, я даже ехал на нем. Правда, когда было темно и меня не могли увидеть, — улыбнулся Аламазон. — Это тоже нужно мне для наших общих целей.
— Значит, и то, как выглядит привидение, тоже нужно тебе для дела? — удивился Хумо Хартум.
— А вы думаете, что в такое время можно заниматься баловством? — вопросом на вопрос ответил Аламазон. Привидений боятся все. Вот вы — что, если бы сейчас в хижине появился пророк Мадумар, что бы вы сказали?
— Не знаю, — чистосердечно ответил Хумо Хартум. — Но можно подумать!
Он оживился, угадав намерение мальчугана.
— Ты хочешь изобразить привидение?
— Вот именно.
— Тогда давай вместе подумаем, как именно должен вести себя пророк Мадумар!
…Вечером того же дня ко дворцу подошел мальчуган нищий. Он долго стоял, поглядывая на роскошные, сверкавшие радугой стены дворца, словно кого-То дожидался. Потом дождавшись, когда часовые заэевались, неслышно проскользнул за ворота.
Когда Ишмат вышел во дворикотдыщаться после обильных блюд, облокотился о перила лестницы, к нему неслышно подошел нищий мальчуган.
— Ты — Ишмат-«ишма»? — спросил он.
— Иди своей дорогой! — рассердился Ишмат. — А то, если рассержусь, вон под тем глазом такой фингал поставлю!
