– Она и так знала…
– Ничего не знала… Она просто ревнива как черт. Постоянно меня подозревает, что я ей изменяю. Если бы я знал, выбросил…
– Надо было так и сделать, – сухо сказал Кортель. – Может, Казимира Вашко и жила бы еще.
Пущак взглянул на инспектора с испугом.
– Пан капитан, я не виноват! Я ничего не сделал…
– В тот день, когда вы пошли на виллу Ладыня, что сказали жене?
– Что сегодня работаю в ночь.
– Она поверила вам?
– Она мне никогда не верит.
– Где вы поставили автомобиль?
– На площади Инвалидов. Я не хотел подъезжать к чужому дому.
– Не хотели, чтобы вас заметили, – сказал Кортель.
– Я ничего не сделал… Это все через Янку… Она уже несколько раз ездила по городу и искала мое такси. Проверяла, не пошел ли я к девке…
«Она могла и в тот день следить за Пущаком, – подумал Кортель. – А потом… Нет, скорее раньше…»
– Как вы получили анонимку?
– Я нашел ее вчера утром, когда открыл дверцу машины. Она лежала на моем сиденье. Я держу автомобиль около дома.
– Значит, кто-то ночью залез в автомобиль?
– Наверное, кто-то открыл ветровое стекло, – сказал Пущак. – Но я ничего не заметил. Никакого повреждения. Профессиональная работа… – Он умолк, а затем, не глядя на Кортеля, спросил: – Что же мне делать, пан капитан?
– Следуйте точно моей инструкции…
На перекрестке улиц Черняковской и Снегоцкой часто можно видеть подвыпивших гуляк. Ночью, когда уже нет сил добраться домой, они направляются к парку культуры и засыпают там на лавочках или попросту в кустах. Время от времени фары милицейских машин находят их в темноте, но милиция бывает здесь редко, и пьяницы безмятежно спят, не опасаясь вытрезвителей.
В ту ночь, где-то в четверть двенадцатого, двое подгулявших молодых людей, с трудом сохраняя равновесие и лихо напевая песенку о швейцаре и седых волосах, дотащились до угла улицы Снегоцкой и остановились у витрины водочного магазина. Им нужна была хотя бы четвертинка. Они пытались сломать засов на дверях и решетку. Наконец один из них сел на тротуар, заявив, что отсюда никуда не пойдет. Другой кое-как поднял его, пытаясь оттащить в глубь улицы Черняковской. Вдоль тротуара на Снегоцкой, как обычно, стояли автомобили. Парень, который, казалось, несколько лучше держался на ногах, заглянул через стекло внутрь польского «фиата» и даже проверил, не забыл ли случайно владелец запереть двери…
Время подходило к половине двенадцатого. Кортель, спрятавшись в кустах, откуда насквозь просматривалась Снегоцкая улица, с улыбкой наблюдал за этой сценой. На ближайшей лавочке дремали двое мужчин в рабочих комбинезонах.
