Инспектор ожидал, что инженер сам расскажет о своем приезде из аэропорта домой, но тот молчал.
– В аэропорт вы уезжали на собственной машине?
– Да. Машину забрал потом мой коллега, инженер Рыдзевский, в свой гараж.
– Когда Рыдзевский покинул аэропорт?
– Я уже точно не помню. Пожалуй, около девяти, потому что прошло еще два часа, прежде чем мы накопец взлетели.
– А во сколько вы приезжали из аэропорта домой?
Ладынь с минуту молчал.
– У меня это вылетело из головы. Я забыл на столе портфель и вернулся за ним, будучи уверен, что вполне успею к рейсу. Было где-то около восьми.
– Казимиры Вашко не было еще на вилле?
– Пет, – сказал Ладынь, – пожалуй, нет…
– Почему «пожалуй»?
– Я не заглядывал на кухню, – тут же ответил он.
– После этого вы не уезжали из аэропорта?
– Разумеется, нет.
Кортель протянул инженеру список предметов, обнаруженных у грабителей.
– Это легко проверить, – заявил Ладынь. – Мы с женой составили нечто похожее.
Грабители не успели ничего продать или спрятать; в списке Ладыня было только два пункта, отсутствовавших у Кортеля: бронзовое пресс-папье в форме статуэтки Будды и папка с записками инженера Болеслава Бильского.
Пресс-папье лежало всегда на столе в кабинете; вероятнее всего, убийца именно им нанес смертельный удар, а потом забрал с собой или где-то спрятал. Сообщение же о каких-то записках было для Кортеля настоящей неожиданностью.
– Где находились эти записки?
– В ящике письменного стола, – ответил Ладынь. – Я их получил утром, в день отъезда.
– Каково содержание записок?
– Понятия не имею, – буркнул инженер.
– То есть как?
Ладынь объяснил. Инженер Болеслав Бильский умер восемь лет назад. Он был талантливым химиком, руководителем института, который теперь возглавляет он, Ладынь. Вдова Бильского, женщина уже пожилая и болезненная, уехала недавно на постоянное местожительство к своей сестре во Францию. Перед отъездом она передала Ладыню бумаги своего покойного мужа, которые ей были абсолютно не нужны. Какие-то заметки, старые проекты, воспоминания…
– Могло там быть что-то интересное? – спросил Кортель. – К примеру, проекты изобретений, секретная информация…
– Шутите! – Ладынь махнул рукой. – Спустя восемь лет? Впрочем, Бильский был педантом, он ничего секретного никогда не брал домой. А предварительные расчеты? Вы же знаете, как быстро сейчас развивается химия…
«Между прочим, Болеслав Окольский интересовался химией, – подумал Кортель. – Ящик стола был открыт. Может, это он взял записки… и пресс-папье?»
