– Тогда бы пришлось посвятить в свою тайну еще кого-то.
– А вам не пришло в голову, комиссар, что он просто хотел прикончить доктора и… концы в воду?
– Конечно, Гомес Гарсиа личность темная, и таких, как он, у нас в стране пруд пруди, но вряд ли он на это пошел бы. А вы как думаете, дон Лотарио?
– На мой взгляд, обе версии вполне приемлемы. Он мог заехать за доктором, потому что его дочери стало хуже и он решил не обращаться ни к кому другому, а мог и прикончить его. Хотя на поверку все выходит совсем иначе.
Мансилья засмеялся.
– Над чем вы смеетесь?
– Да вот над тем, что на поверку все выходит совсем иначе. Вообразите, например, что дочь Гомеса Гарсии после дневного посещения дона Антонио вдруг признается отцу, что беременна от доктора. Разве не может быть такого?
– Дружище, если мы начнем фантазировать… Интересно, что скажет вам Гомес Гарсиа на допросе?
Когда они вошли в здание аюнтамиенто, Мансилья внезапно изрек:
– Хорошо быть полицейским в провинциальных городах. Здесь не приходится гоняться за преступниками на машинах с оружием в руках. И тут, и в Алькасаре все дела сводятся к задержанию какого-нибудь забияки, разбушевавшегося в казино, в загородном питейном заведении или же во время уличной драки.
– Все эти погони за преступниками на автомобилях с револьверами в руках бывают только в детективных фильмах.
– Представляешь, Мануэль, мы с тобой гонимся за кем-нибудь в моем «Сеате-850»!
– Все зависит от того, дружище, на какой машине от пас будут удирать те, кого мы преследуем. Если на «Сеате-600» выпуска десятилетней давности…
– …Тогда начальник муниципальной гвардии Томельосо непременно ранил бы преступника из двуствольного ружья, даже если бы «Сеат-600» мчался на всей скорости.
– Пожалуй, – заметил дон Лотарио, – если такую погоню с беспрерывными выстрелами из ружья заснять замедленной съемкой, то фильм получится довольно увлекательный.
– Тем более что нет таких детективных фильмов, в которых преступление осталось бы нераскрытым, как это нередко случается в жизни.
– Но расследования уголовных дел, которые ведешь ты, действительно завершаются удачно.
– По правде говоря, здесь и не бывает по-настоящему серьезных дел. Так, одни пустяки.
– Ерунду говоришь, Мануэль, ты не провалил ни одного стоящего дела.
– Ну, что вы.
– Ладно, ладно, не хватает еще, чтобы вы переругались на старости лет.
– В этой жизни надо уметь одурачивать людей. Позволь им только сказать, что ты неудачник, и можешь поставить на себе крест. А если сумеешь внушить им, что ты человек незаурядный, то любой твой чих покажется им музыкой.
