— Зато аль-Сауд наверняка знает английский, — отрезал Ползунов. — Впрочем, как хотите. Скажите, что я поеду с ним на обед к этому шейху. Он, наверно, родственник короля. Почему раньше мы о нем не слышали?
— Не знаю, мистер Ползунов. Но к нам прислали распечатку биографии аль-Сауда. Он троюродный племянник короля…
— Тогда понятно. Они все друг с другом родственники. Хорошо. Пусть будет троюродный племянник. Мы пообедаем с вашим Лякомбом.
— Почему с моим? — немного обиделась Грета.
— С нашим, — поправился Ползунов, — конечно, с нашим.
Он никогда не признается, что его раздражал этот тип с манерами светского льва, с тихим голосом, с ухмылочками насчет каждой женщины, работавшей в их офисе. Его вообще раздражали мужчины, которые уделяют своей внешности гораздо больше внимания, чем своей работе. У американцев таких мужчин почти невозможно было найти. Среди французов такие иногда попадались. Даже чаще, чем нужно.
Кувейтцы, конечно, опоздали и вместо десяти приехали в двенадцать. В результате ему пришлось помогать в разговоре с президентом компании и все время незаметно смотреть на часы. Без десяти минут час они наконец закончили первую встречу, ни о чем не договорившись. Это было в порядке вещей. Американец приезжал в компанию, уже точно зная — где, когда и сколько он хочет вложить. Его либо устраивали предложения, либо он их сразу дополнял и уточнял. Если требовалась еще одна встреча, то она бывала последней. Затем подписывали договор. Если приезжал японец, то он осторожно все узнавал и обещал подумать. Потом выяснялось, что попутно он навел справки во всех соседних компаниях, выбирая самую надежную и лучшую. При этом конкурс проводился заочный. Никто не знал условий конкурирующей фирмы, никто, кроме самого японского бизнесмена, который иногда определял, руководствуясь не обычной логикой западного бизнесмена — вложить деньги туда, где можно получить больший доход, — а логикой восточного человека, иногда размышляющего о том, как не нанести вреда экологии или вложить свои деньги на максимально долгий срок.
Если появлялся араб, то начинались долгие и нудные переговоры. Арабские бизнесмены любили, чтобы их ублажали, уговаривали, завлекали, зазывали, просили. Одним словом, они любили базарный азиатский торг, долгий, нудный, мучительно изнуряющий. Но без такого торга и без пяти-шести визитов арабский бизнесмен не подписывал никакого договора. Об этой специфике их труда знали все сотрудники инвестиционной компании.
