— Его охраняют, — сказал Роберт, — на этот раз достаточно тщательно. Я видел, как они сегодня приезжали к нему домой, чтобы оборудовать его квартиру. Они точно знают о наших передвижениях и уже ждут нас.
— По-моему, мы здесь уже задержались, — заметила женщина. — Вспомни. Четыре случая подряд. Наши фотографии наверняка есть у каждого из этих агентов. Нужно вернуться через Канаду домой.
— Он пятый и последний, — возразил Роберт. — У нас был список из пяти фамилий. Я всегда выполнял свои задания в полном объеме.
— Это не тот случай, — возразила более разумная женщина. — Иногда ты ведешь себя, как нетерпеливый ребенок. Хотя в Лас-Вегасе твой план с этой девицей был неплохим. Но он уже был. Они готовы теперь к любым неожиданностям. Нам просто повезло, что нас там не взяли. Оставаться больше не имеет смысла. Ты сам говорил, что самое главное в нашей работе — вовремя уйти с места происшествия. Сейчас нам нужно вовремя исчезнуть из этой страны.
— Он последний, — упрямо повторил Роберт. — Нужно придумать, как на него выйти. И тогда мы отсюда уедем.
— Мне иногда кажется, что ты вкладываешь в эту работу слишком много личного, — заметила женщина.
— Да, — повернулся к ней Роберт, — да. Слишком много личного. Из-за таких, как Ползунов или Уранов, я просидел восемь лет в тюрьме одного азиатского государства. Восемь лет в тюрьме, пока меня не обменяли. Всех моих информаторов к тому времени просто убили. А меня через восемь лет отпустили домой. И тут же уволили из органов как агента, не подлежащего восстановлению и потерявшего доверие. Я их понимал. Восемь лет в тюрьме другого государства. Удивляюсь, как я не сошел с ума. И поэтому, когда мне предложили такую миссию, я не отказался. Я и посчитал ее миссией. За всех преданных товарищей. За убитых друзей. За их исковерканные судьбы. Каждый из этих предателей был не просто олицетворением зла. Они для меня хуже любого преступника, любого мерзавца, ведь они точно понимали, что, сдавая своих коллег, приговаривают их к страшным пыткам, к мучительной смерти. Обрекают их семьи на тревожное многолетнее ожидание, на сиротство их детей, на слезы их вдов. Я бы так просто их не убивал. Я бы придумал для них пытку перед смертью, чтобы они почувствовали, как это страшно и больно.
— Ты мне ничего не рассказывал.
— Зачем? Ты бы решила, что я психопат. Мне нравится убивать. Но я абсолютно здоровый человек. И мне действительно нравится быть палачом этих предателей. Может, поэтому для меня так важна наша командировка.
