— Возможно, что так будет лучше для всех, — согласился Парыгин.
В этот момент дверь открылась и на пороге появился Каплинский.
— Добрый вечер! — весело сказал он. — Извините за опоздание.
Он не успел договорить. Палийчук вдруг поднял обе руки к своему горлу, словно его душил некто неведомый, затем захрипел, закашлял, застонал. И повалился на пол, хватаясь за живот. У него дернулись ноги, по телу прошла дрожь.
— Что с ним? — крикнула Тарутина.
Дронго наклонился, тот еще дышал. Но уже через несколько секунд все было кончено. Алексей Палийчук был мертв. Дронго попытался нащупать пульс, но его уже не было.
— Все, — сказал Дронго, поднимая голову. — Он умер.
Кто-то испуганно охнул, кто-то тяжело выдохнул. Все ошеломленно смотрели на мертвое тело, лежавшее на полу.
— Как это умер? — первым пришел в себя Миксон. — Что вы хотите сказать?
— Пусти меня! — крикнула Жанна, которую пытался удержать Саид. — Я не хочу здесь больше оставаться!
— Тихо! — крикнул Парыгин. — Закрой дверь, — обратился он к Каплинскому, все еще стоявшему у дверей. — И давайте немного успокоимся. Все успокоимся.
Он стоял у стола, глядя на всех остальных. Мальсагов почти силой усадил Жанну рядом с собой. Евгения сидела на стуле совершенно растерянная. Миксон и Парыгин стояли около мертвого тела. Дронго наконец поднялся.
— У нас есть свой эксперт, — напомнил Парыгин. — И не нужно дергаться. Наверно, у Алексея случился припадок или внезапный инфаркт. Так иногда бывает. Не нужно только устраивать истерик. Сидим спокойно и ждем врача, которого сейчас позовем…
— Это не инфаркт, — перебил его Дронго. — Его отравили.
— Что вы хотите сказать? — нахмурился Миксон. — Вы хотите сказать, что его убили?
— То, что уже сказал. Это не обычная смерть и не сердечный приступ. Его отравили или убили. Как вам больше нравится.
— Подождите, — сказал Каплинский, наконец понявший, что именно происходит. — Вы считаете, что его убили?
— Вы все поняли правильно. Он выпил из своего стакана и умер. Дронго достал носовой платок и приподнял стакан, из которого пил погибший. Понюхал и удовлетворенно кивнул:
— Какой-то цианид. В общем, яд. Кто-то положил ему яд в его виски.
— Но стаканы стояли на подносе все вместе, — напомнил Миксон в звенящей тишине. — И мы оба заказали себе виски. Вы хотите сказать, что мой стакан тоже отравлен?
— Не думаю, — Дронго повернулся и взял стакан Марка Семеновича. Понюхал жидкость. — Нет, — твердо заявил он, — ваш виски пахнет ячменем.
