— И я бы не стала проходить проверку, — подтвердила Убаева, — у вас всегда какие-то дикие предложения, Георгий. Так нельзя. Здесь издательство, а не колония и не зона. Нужно понимать разницу.
— Я все понимаю, — отмахнулся Кроликов, — но рукописи пропали, и неизвестный нам убийца ходит на свободе. А если он зарежет еще какую-нибудь женщину? Кто за это будет отвечать?
Раздался телефонный звонок. Дронго взглянул на аппарат. Это был Вейдеманис. Дронго извинился и вышел в коридор.
— Что случилось? — спросил он. — Что-нибудь нашел?
— Пока ничего. Но сюда позвонили из прокуратуры и сказали, что завтра приедут их сотрудники на проверку. Мне как раз сейчас сказали об этом в отделе кадров.
— Тогда постарайся закончить сегодня. Столярова вызвали в прокуратуру, очевидно, там тоже обратили внимание на непонятные совпадения в Саратове. И сейчас решили проверить. Возможно, нашелся умный следователь. У тебя есть что-нибудь?
— Пока ничего. Обычные биографии. У всех нормальные семьи, нормальные родители. Во всяком случае, о возможных отклонениях в их писательских анкетах ничего не сказано. Хотя читать интересно. Особенно рекомендации, которые им давали. Просто ода новым творцам. Очень интересно.
— Читай, читай. Тебе будет полезно. Узнаешь много нового о современных литераторах.
Дронго убрал телефон. Посмотрел в конец коридора. «Итак, Столяров и Сидорин приехать не захотели. Или не смогли? В любом случае, это говорит в их пользу. Если бы кто-то из них забрал эти рукописи, он бы сделал все, чтобы оказаться здесь в тот момент, когда приедет эксперт. Воеводова пока оставим в покое. Остальные собрались здесь. Все четыре редактора, Фуркат Низами, который явно не хотел приходить, сам Оленев, хамоватый Передергин и брутальный Кроликов. И еще секретарь Нина Константиновна. Нужно пройти по коридору и побеседовать с ней, пока не приехал Столяров».
Дронго быстро прошел по коридору, вошел в приемную. Она говорила с кем-то по телефону. Увидев вошедшего, попрощалась и положила трубку.
— Я вас слушаю, — любезно произнесла она.
— У вас есть адрес автора, которого мы ищем?
— Есть. Я понимаю, о ком вы спрашиваете. Он оставлял адрес своего «почтового ящика», куда бы мы могли ему писать. Но сам присылал свои рукописи в таких плотных конвертах. Мы адреса переписываем и конверты обычно пришиваем к рукописям, чтобы их не выбрасывать. Но они тоже пропали.
— Откуда отправлял?
— Обратного адреса не было. Только адрес «почтового ящика», на который мы могли написать. Мы ему один раз написали. И это письмо подшито в нашей папке. Оно не пропало. В папке исходящих документов. У меня осталось и это письмо, и его адрес. Но он нам все равно ничего не даст, если мы ему напишем, то он может нам вообще не ответить.
