А она продолжала говорить:
— Все казалось таким романтичным! Думаю, он был очень мил! И то, как он добрался сюда, он не имел права приезжать сюда!
— Он искал Эдвина: тот был его другом.
— Эдвину не следовало прятать его!
— А что нам было делать? Выдать его жестокому Титусу Оутсу?
Она замолчала и погладила меня по голове.
— Твой отец очень недоволен, ты же знаешь его чувства!
— Мне он особых чувств никогда не выказывал, — сказала я, — только безразличие!
— Моя милая крошка…
— С тобой бесполезно говорить, — не сдержалась тут я. — Ты не понимаешь: Джоселин приехал сюда, мы помогли ему и мы этого не стыдимся! И в следующий раз поступим точно так же — все до единого! Еще он и я влюбились друг в друга, и мы хотели пожениться!
— О, моя дорогая! Но все кончено, теперь нам надо помочь тебе забыть об этом!
— Ты действительно думаешь, что когда-нибудь я смогу это сделать?
— Да, любовь моя! Я знаю, что ты сейчас испытываешь.
— Ничего ты не знаешь! О, как бы мне хотелось, чтобы ты перестала говорить об этом! Мне нечего сказать тебе, ты меня не понимаешь! Харриет…
— Ну конечно, Харриет понимала все прекрасно!
— Харриет была очень добра ко мне!
— И укрыла его у себя, и послала за тобой! От Харриет можно было ожидать чего-нибудь подобного: она совсем не думает о других!
— Я не согласна!
— О, она очаровала тебя, как и всех остальных! Я уверена в этом!
— Харриет с пониманием отнеслась ко мне! Я никогда не забуду того, что она для меня сделала! Мама, пожалуйста, оставь меня! Я хочу побыть одна!
Ее укоризненный взгляд пронзил меня до глубины души, и я кинулась к ней в объятия. Она ничего не сказала, лишь прижала к себе, и все стало, как прежде.
Карл был очень расстроен тем, что произошло. Это стало первой его настоящей печалью. Он просто хмуро посмотрел на меня и произнес:
— Они не имели права поступать так с Джоселином!
Я было отвернулась, но он подошел, взял меня за руку и крепко сжал ее.
— Если бы там был я, — сказал он, — я бы не позволил этому случиться! Тебе надо было сказать мне, что он у тети Харриет.
— Ты бы ничего не смог сделать, Карл, ничего!
— Я ненавижу Титуса Оутса!
Странно, конечно, но Карлу лучше удалось утешить меня, чем матери.
Вернулся отец. Он был очень холоден со мной и в первый вечер даже не разговаривал. Но на следующий день, когда я вышла прогуляться в сад, он последовал за мной.
— В хорошую переделку вы попали! — сказал отец.
Я вызывающе взглянула на него.
— В каком смысле? — спросила я.
