Винсент рассмеялся.
— Ты все такая же идеалистка! Вот это я в тебе и любил. Скажу больше, сходил с ума.
— Да, идеалистка, — отозвалась Кейла, — и не стыжусь. Наша работа, моя работа, — уточнила она, — это каждодневный подвиг.
— Подвиг? Это ты крадешь время, а не я. Ты и другие времямеры.
— Чушь! Мы работаем на благо каждого, на благо всего человечества. Ты сам знаешь: если ничего не делать, завтра может не наступить.
— Завтра? — Он вернулся в комнату. — А мы хоть когда-нибудь могли определить, сколько времени остается неиспользованным? Гильдия заставляет нас верить истине: человечеству осталось только то, что спасли и вернули в оборот времямеры. И что нам это дает? Год? Чуть больше? Мы настолько близки к Концу Света?
Винсент чуть отодвинул краешек портьеры, впуская лучик дневного света, и выглянул наружу: горизонт щетинился зубцами небоскребов.
— Люди используют время, перескакивают в основном потоке из минуты в минуту, как по камушкам через реку, даже не замечая потраченных мгновений. В двадцатый век человечество вступило с населением в один миллиард, а завершило его более чем с шестью. И эта цифра будет неуклонно расти. Нас, — он указал на Кейлу и себя, — недостаточно, чтобы поддерживать время в объеме, нужном человечеству. Нас никогда не хватит. Число возвращенных секунд все уменьшается. Мы, не щадя сил, ведем войну, победить в которой суждено энтропии.
— Мы оттягиваем конец времени. Большего Гильдия никогда не обещала, — не поддавалась Кейла.
Винсент резко обернулся.
— А что если Гильдия ошибается? Возможно, нам осталась сотня лет, или тысяча, или даже эоны. И кем тогда оказываются времямеры, если не в ворами? — Он опять вернулся к двери, снова глянул в глазок. — Одно дело — терять время, другое — когда его у тебя изымают. Сколько часов ты украла, Кей? Сколько дней или лет чьей-то жизни ты забрала?
Губы Кейлы молчаливо шевелились. Впервые в жизни она слышала, чтобы подобным образом высказывались о Гильдии или времямерах. Она не такая, как Винсент! Как и все порядочные время-меры, она собирает время там и тогда, когда утраты никто не заметит. И она не присваивает его, отдает Гильдии, на благо всех людей.
Она собирает свой «взяток» у спящих, у перевозбужденных, у рассеянных. Например, кто-нибудь просыпается с чувством, что ночь пролетела в одно мгновение, а кому-то кажется, что вечеринка прошла совершенно незаметно. Эти «счастливые» секунды будут снова пущены в оборот, чтобы потом обмануть энтропию еще на несколько минут. А Винсент выставляет ее воровкой, хуже того — убийцей.
