Думается, что оценки руководителями ППС перспектив борьбы за независимость в новых условиях, порожденных вступлением России в войну с Японией, базировались, в том числе, и на анализе уроков польского восстания 1863 – 1864 годов[30]. Они очень боялись стихийного развития событий в Царстве Польском, следствием чего стал бы новый разгром освободительного движения. Следовало исключить неблагоприятный сценарий и подчинить стихийные выступления масс жесткому контролю со стороны конечно же ППС, которая считалась вождями социалистов единственной партией, последовательно отстаивавшей интересы польского народа в России.
Пилсудского весьма занимал вопрос о денежных средствах (в переписке этого времени не раз употреблялся термин «монета»). Имевшиеся на тот момент в распоряжении ППС источники денежных средств были весьма ограниченными. Денег, собираемых среди сторонников и получаемых от российских и еврейских антиправительственных организаций за переброску в Россию нелегальной литературы, едва хватало на содержание относительно небольшого числа профессиональных революционеров-нелегалов и издательскую деятельность. Подготовка же восстания требовала резкого увеличения числа задействованных людей и много оружия. В начале 1904 года «арсенал» партии состоял из небольшого количества пистолетов и револьверов, предназначавшихся для самозащиты ее руководителей. Поэтому изыскание новых источников финансирования деятельности ППС, на порядок превосходящих прежние, приобретало статус первоочередной задачи.
Начавшаяся война давала подсказку, где можно было найти деньги. Взятый Пилсудским на вооружение принцип «цель оправдывает средства» автоматически приводил его к очевидному умозаключению: «враг моего врага – мой друг». Следовательно, таким другом должна была стать далекая Страна восходящего солнца[31]. К аналогичному выводу пришли и некоторые другие польские эмигранты, в том числе и социалисты, ничего не знавшие о вынашиваемом Пилсудским плане налаживания сотрудничества ППС с Токио[32].
Запланированная группой Пилсудского акция сотрудничества с японцами на антирусской основе получила наименование «Вечер» – именно под таким названием она известна в историографии. При ее оценке вполне уместен вопрос о моральной стороне такого сотрудничества. Конечно, Пилсудский и товарищи были российскими подданными, поэтому с формальной точки зрения, начиная оказывать японцам услуги разведывательного характера, они совершали государственную измену. Но если принимать во внимание, что они были сознательными, непримиримыми противниками не только самодержавия как такового, но и борцами за освобождение поляков, оказавшихся под русским господством, то их действия представляются морально оправданными. Именно поэтому они не испытывали ни малейших сомнений относительно правильности своего решения, практически сразу же после начала Русско-японской войны приступив к поиску контактов с официальными представителями Японии в Вене, Париже и Лондоне. Другое дело, что они приняли это решение без согласования с другими членами Центрального рабочего комитета, то есть фактически за спиной партии
