Александр ПРОХАНОВ.
Я думаю, что феноменология святости, также как и феноменология русского чуда - это внеисторические категории. Этими категориями не оперирует историк. Однако они есть в романе. Рассказ об этой святости, специфически изложенный и вплетенный в роман, является внутренним продолжением этой книги. И по существу является её первым, вторым, двенадцатым томом. Крах этой святости, в лице Алексея, только подтверждает, что государство без святости невозможно. История не является одной политтехнологией, история не является только конспирологией, или легитимным подтверждением власти. В истории существует загадочный таинственный элемент святости, в данном случае русской святости. Эта русская святость каждый раз вытаскивает Россию за волосы из кромешной дыры, из безвыходной ситуации. Я думаю, что тот последний абзац в романе, где после победы одного властителя над другим, а также победы политтехнологии над историей, над святостью, является ключевым.
В романе говорится, что из-за горизонта поднимается огромная, тёмная, кромешная волна, в которой крошатся небоскребы, переворачиваются подводные лодки, летят тысячи уничтожаемых людей. Это и есть возмездие за уничтожение праведника. В таком виде, в такой форме русская святость будет возвращена в русскую историю в виде кромешной, страшной волны, после которой, возможно, и наступит светоносное Второе Пришествие Иисуса Христа.
Владимир Винников В КИТАЙСКОМ ЗЕРКАЛЕ
"Говорящий не знает, знающий не говорит", - древняя китайская мудрость лишний раз подчеркивает глубочайшее различие между нашими цивилизациями. Да, китайский мудрец говорит мало или не говорит вообще - он, даже отвечая на почтительные вопросы учеников, расставляет облака на небе, создает жизненные ситуации, в крайнем случае - рисует некий иероглиф, который, помимо своего прямого, "словесного", "понятийного" значения будет нести, как минимум, еще один дополнительный смысл. Дающий - но лишь тому, кто внутренне уже достоин ответа, - тонкий намек на ответ. Скорее - зеркало, чем эхо другого иероглифа. Впрочем, таких "зеркал", отражающих исходные смыслы, может быть и десяток, и более того - на то есть искусство и наука каллиграфии. Разницы между "мертвой буквой" и "живым словом" в китайской традиции просто не существует - хотя бы по причине полного отсутствия самих букв и смыслового пребывания иероглифики исключительно в понятийной и графической, а не в звуковой сфере.
