— Ну как, детки? Что скажете о петухе в вине? А ежели будет охота, у меня есть еще домашний кофейный торт.
Совсем иным был завтрак в большом ресторанном зале «Сент-Рейджи», где Мак-Джилл здоровался с уймой народу. Что еще он сказал? Что Джон Мора — человек очень занятой, с довольно оригинальным характером, что он приходит в ужас от новых людей и не доверяет никому на свете.
— Понимаете, он не любит, когда вмешиваются в его дела. Особенно в семейные. Я уверен, он обожает сына, а между тем ни разу не сказал мне о нем ни слова, хотя я — самый доверенный его сотрудник.
Какую цель преследовал Мак-Джилл? Догадаться было нетрудно. Он явно старался выведать, зачем Мегрэ в обществе Жана Мора пересек Атлантический океан.
— У меня был долгий разговор с хозяином, — продолжал Мак-Джилл. — Он поручил мне навести справки о Жане. Сейчас у меня назначена здесь встреча с частным детективом, которого мы уже нанимали для разных мелких дел; это потрясающий парень, который знает Нью-Йорк почти так же, как вы Париж. Если хотите, можете отправиться вместе с нами, но я буду очень удивлен, если сегодня же вечером мы не найдем нашего мальчика.
Все это Мегрэ рассказывал сейчас капитану О'Брайену, который слушал, смакуя ужин с чуть раздражающей медлительностью.
— Действительно, когда мы вышли из ресторана, в холле нас ждал человек.
— Вы не знаете, как его фамилия?
— Мак-Джилл мне его представил, но, признаться, я разобрал только имя. Билл… Да, точно, Билл. Я видел сегодня столько людей, которых Мак-Джилл называл по имени, что, признаться, просто запутался.
Опять та же улыбка!
— Привыкнете. Это американская манера. А как выглядит этот ваш Билл?
— Довольно высокий, довольно толстый. Примерно моей комплекции. Нос переломан, на подбородке шрам.
Судя по легкому движению век, О'Брайен знал Билла, но ничего не сказал.
— Мы взяли такси и поехали на причал Французской линии.
Это было в самый разгар бури. Ветер еще не прогнал дождь, и всякий раз, выходя из такси, они попадали под его струи. Операцией руководил Билл, энергично жевавший резинку; шляпа у него была чуть сдвинута на затылок — как у известных персонажей соответствующих фильмов. Снял ли он ее хоть раз за весь день? Кажется, нет. Но, в конце концов, он мог быть лысым!
Со всеми — с таможенниками, стюардами, служащими пароходной компании — он разговаривал одинаково фамильярно; садился на край стола или бюро, тягучим тоном ронял несколько фраз. Мегрэ понимал не все, что он говорит, но во всяком случае, достаточно, чтобы определить: работает он хорошо, по-настоящему профессионально.
