— Вы были уверены, конечно, что Курганов не оправится с трудностями, перед которыми спасовал «маститый» американец. А когда Курганову это удалось, вы поняли, наконец, куда завела вас ориентировка на мнимое превосходство иностранной техники. Будучи порядочным человеком, вы честно признались бы в этом, но вы, человек мелкой души, пошли по другому пути. С одной стороны, вы стали всячески тормозить внедрение параболоидной установки в практику, а с другой, нашли себе новое увлечение — фотоэлектрические батареи.
Андрей Ильич тяжело прошелся по комнате, разминая затекшие ноги, и оказал усмехаясь:
— И опять же увлеклись вы этим не потому, что Астров над фотоэлектрическими батареями работал, а потому, что все тот же Орсон Клиффорд этой проблемой занялся. Вы в восторг, конечно, пришли, когда эти восточные ученые, по указке американцев, вас с Астровым в своем журнале похвалили. С одной стороны, вы польщены были тем, что на работы, ведущиеся на вашей экспериментальной базе, изволили обратить внимание иностранцы, а с другой — решили спекулировать на этом, полагая, что мы все внимание обратим теперь на батареи Астрова, забросив и параболоиды Курганова и все остальное. Но и в этом вы ошиблись, Сарычев. Мы не сомневаемся, что у фотоэлектрических батарей Астрова большое будущее, но не собираемся в надежде на это будущее отказываться от успехов, достигнутых в настоящем параболоидной установкой Курганова.
— Выходит, что я виноват в том, что слишком верил в идею Астрова? — спросил Сарычев.
— Нет, не в том, что верили, а в том, что умышленно преувеличивали возможность скорого ее осуществления в ущерб реальным задачам нашей базы. А еще, видимо, надеялись, что иностранные ученые вам помогут. Обменяются с вами научным опытом. Ведь тот, кто за границей писал о вас, намекал, кажется, что они с Клиффордом нашли уже металл, сверхчувствительный к свету? А вы и поверили. Какой же им смысл тогда обмениваться с вами опытом? Откуда бескорыстие такое? Да знаете ли вы, что этот ваш восточный коллега всю жизнь занимался только зеркальными отражателями, и, стало быть, никакого секрета сверхчувствительного к свету металла открыть вам не мог. Ведь это Клиффорд подсылал его к вам с целью выкрасть у вас что-нибудь. Спасибо еще скажите, что ему не удалось побывать у вас!
Андрей Ильич подошел к двери, отворил ее и, увидев Бобрикова, сидевшего на его чемодане, распорядился:
— Отнесите мои вещи на квартиру Евгения Николаевича. В этом доме я не намерен останавливаться.
