Я немного разбиралась в архитектуре благодаря нашему довольно старому дому в Марчлэндзе, да и особняк Дэнверов всегда интересовал меня. Зная о моем увлечении, Роберт раскопал мне в их библиотеке несколько справочников, и поэтому теперь я сразу поняла, что здание пансиона построено в готическом стиле.
— Какой старинный дом! — воскликнула я. — Как замечательно!
Остальные были слишком озабочены прибытием на место, чтобы обратить внимание на мои слова.
Мы вышли из экипажа и поднялись по шести каменным ступеням на крыльцо.
На обитой железом двери висел огромный дверной молоток в виде головы воина.
Тетя Селеста постучала, и через некоторое время засов отодвинули.
— Я мадам Лэнсдон с девочками, — сказала тетя Селеста.
Дверь медленно отворилась. За ней стоял мужчина. Он оглядел нас, кивнул, невнятно произнес какие-то непонятные мне слова и посторонился, давая нам войти. Селеста что-то сказала ему, он кивнул и исчез.
Тогда-то и произошла моя первая встреча с мадам Рошер. Она сама вышла к нам. Позднее я поняла, что этой чести мы удостоились благодаря присутствию герцогини, которую мадам Рошер приветствовала с соблюдением всех правил хорошего тона.
После милостивого снисхождения до Селесты, которая, как сестра Жана-Паскаля, также заслуживала некоторого внимания, владелица пансиона повернулась к нам.
— А это, должно быть, мои новые ученицы, — сказала она.
— Да, — ответила Селеста.
Несколько секунд мадам Рошер молча оценивала нас и покачивала головой. Я чувствовала, что Аннабелинда пытается казаться безразличной, но даже ей в присутствии мадам Рошер это не вполне удалось.
Хозяйка пансиона повернулась к тете Седеете и герцогине.
— Госпожа герцогиня, мадам Лэнсдон, не хотите ли выпить немного вина, чтобы освежиться после путешествия, пока девочки отправятся в спальни устраиваться на новом месте?
Герцогиня благосклонно кивнула, а тетя Селеста сказала, что это превосходная идея.
Мадам Рошер взмахнула рукой, и, как по волшебству, на лестнице появилась женщина.
— Это мадемуазель Артуа. — Мадам Рошер повернулась к герцогине и тете Седеете. — Мадемуазель Артуа — наша старшая воспитательница. Она проводит девочек. Они устроятся в своих апартаментах, а потом их приведут вниз проститься с вами перед отъездом. Если вы этого захотите, разумеется…
— Прекрасно, — промолвила тетя Селеста.
Мадемуазель Артуа было, по моей оценке, лет сорок пять. Она могла бы показаться чрезвычайно суровой, но после мадам Рошер произвела на нас впечатление мягкого человека.
