— Мы прославимся, заработаем в тыщу раз больше! — начала она снова.
— Когда? — спросил Вадим, не глядя на неё.
— Вадим! — взмолилась Марина.
— Скоро мой выход, — сообщил парень. Маринка молчала, глядя на него в упор.
— Продался? Продался? Продался им, да? — возвысила она голос.
— Да, — ответил Вадим и поглядел ей прямо в глаза.
Мила приехала на дачу утром в субботу, чтобы прибраться и всё подготовить. Отмечать собирались завтра, хотя день рождения уже прошёл. Зато завтра было воскресенье, и все могли вырваться.
Дача семьи Кропотовых стояла чуть на отшибе от остальных, и выглядела, по сравнению с соседними, прямо сказать неприметно. Hеприметнее, чем следовало. И уж вовсе неприлично для владельца сети крупных магазинов и пайщика в нескольких предприятиях (что за предприятия, отец Миле не говорил), коим являлся Пётр Сергеевич Кропотов.
Он никогда копейки лишней не потратил. Пётр Кропотов знал, что дом с мраморным бассейном и золотым унитазом ему ни к чему, потому что… жить хотел Пётр Кропотов. И хотел, чтобы жила долго и счастливо его дочь. Поэтому копил он деньги на чёрный день, и хранил в иностранных банках, потому что банковские счета легко спрятать, а недвижимость с бассейном видна всем. Пётр Сергеевич был богатым человеком. Hо, главным образом, он был человеком умным и богатство своё не спешил выставлять на показ. Папа финансировал школу, в которой училась Мила, финансировал и теперь, когда она её закончила. Он хорошо одевался, но ездил всего лишь на «Волге». Чем эта «Волга» была изнутри, знать никому не полагалось. И жил он не в самой дорогой квартире. Зачем тогда нужны ему были деньги? Затем, что он не знал, что может случиться завтра.
Совесть Петра Кропотова, скорее всего, была не совсем чиста. Он подозревал, что дочь об этом догадывается, и прилагал все усилия, чтобы, продолжая догадываться, она ничего не знала.
Мила всегда вспоминала обо всём этом всегда, приближаясь к своей даче мимо чужих особняков. Мысли её посещали противоречивые. Hи одной из них чётко сформулировать она не могла.
Девушка приехала на электричке. Шла себе через посёлок в голубых джинсах, в курточке… и никто не скажет, кто у этой девушки папа. А кому-то разве есть до этого дело?
Она совсем недалеко отошла от станции, когда её догнал Дима:
— Давайте, я понесу! — и протянул руку к сумке. Мила молча отдала её.
— Хорошо, — сказала сдержанно. — Тогда уж, Димочка, обращайся ко мне на «ты». Или я похожа на столетнюю старушку? — Мила посмотрела на Диму недовольно.
