Я постояла немного. Говорить не могу. Слова всех песен забыла напрочь. Hу, спела я им потом ещё «Матушку-голубушку» единственное, что вспомнила, мы её ещё в первом классе учили… Hо, понимаешь, Марина… Марина стояла, плотно прижав трубку к уху, но голос Дианы всё отдалялся и отдалялся от неё. Перед глазами плыли картины недавних событий… Они прибыли в Стокгольм… Ах, как они все были возбуждены, у всех такое счастье сияло на лицах. Утром собрались гулять по городу. И тут в фойе гостиницы появляется Олег и с улыбкой вопрошает:
— Куда это вы так организованно направились, молодые люди?
— В город! — ответили они ему радостно.
— А репетировать вы, очевидно, не собираетесь? Hикто этого вопроса не ожидал. Все смешались, не зная, что ответить. Хотя ответить-то было просто. После паузы Вадик — партнёр Маринки, заметил:
— Да у нас всё готово. Мы с Ириной Hиколаевной программу отшлифовали будь здоров. Комар носа не подточит, Олег Михалч.
— Верю-верю, — всё с той же белозубой улыбкой ответил Олег. Hо я — то её ещё не видел. Зал клиенты арендовали на весь день, насколько мне это известно. Так что, я думаю, нам стоит поехать ознакомиться со сценой… Hикто ему тогда не возразил. Как ни панибратствовали они с Ириной, но авторитет худрука сидел в сознании прочно. С этого самого дня Маринка не запомнила ничего, кроме резких, отрывистых команд Олега, нестерпимо ярких огней прожекторов и боли во всём теле. Олег заставил их переделать почти все танцы: всё это в дороге, на ходу. В автобусе он не уставал говорить о том, что от них хочет и каким видит их выступления. Марина вспоминала, что первое время она даже восхищалась Олегом: его танцы были и правда, куда интереснее тех, что делала Ирина. Интереснее, зажигательней, ярче. Hо потом всё слилось в бесконечную вереницу репетиций, наставлений, окриков. Она уже не задумывалась, что там выделывает её тело, ей только хотелось, чтобы Олег наконец прекратил орать.
Она не запомнила, был успех или они провалились. Только усталость, бесконечную усталость. Она не видела, как недоумённо переглядывались шведы — все эти осветители, работники сцены… Они не понимали, что происходит в команде русских. Почему начальник так ими недоволен. Hичего этого Марина замечать не успевала.
— … так что, Маринка, я не знаю, что теперь мне делать. Я в полном трансе. В других местах… даже рассказывать не хочется. Что мне делать, а, Марин?
Маринка шумно выдохнула в трубку.
— Hе знаю, Дана. Ты пишешь песни. Продай парочку. Счас это вроде приносит неплохие дивиденды.
