— Т-т-т-ты! Кыш! Брысь! — у меня отлично получалось не выдавать свой испуг. Просто я долго не тренировался.
Зверь вдруг рассмеялся. И таким чистым, приятным, добродушным таким смехом… Я прекратил плясать на месте и застыл в ожидании.
— Ты кто? — спросил я.
— Извини, я тебя напугала, — ответил мне зверь на моем родном языке.
— Кто ты?
— Ты никогда не слышал о драконах?
— Слыхать-то слышал, а как же.
— Hу вот. Я — дракон.
— А-а-а. И что тебе от меня надо? — я осмелился это спросить, потому что пожирать меня с потрохами зверюга вроде бы не собиралась. Она перестала улыбаться.
— У тебя, насколько я вижу, затруднения.
— Hу… предположим.
— У меня тоже. Я думаю, ты можешь мне помочь, а я потом помогу тебе.
— Каким образом, интересно?
— Доставлю тебя домой, например.
Я умолк. В сердце вспыхнула надежда.
— А я-то чем могу тебе помочь?
Она вздохнула.
— Сейчас расскажу…
И мы пошли рядом. Я честно говоря, забыл про все на свете. Временами я приходил в себя и представлял, как расскажу дома обо всем — но мне, конечно, никто не поверит. Я шел в лучах утреннего солнца, медленно выплывающего на небосклон, по рокаде, голодный и мучимый жаждой, рядом с драконом, и слушал его, то есть, как оказалось, ее мелодичный голос. Мы шли среди пустынных холмов, таких живописных в утреннем свете, и я внимал удивительной истории, похожей на самую настоящую сказку.
У нее был друг. Человек. Что само по себе странно. Я опускаю все подробности — она, вообще-то, обрисовала мне историю вкратце, это я потом завалил Малыша — ее так звали, вопросами. И они с этим самым Годфри (ну и имечко!) путешествовали. Парень был целителем. Все шло хорошо. Везде их радушно принимали, дивились, радовались — все было чудесно, пока их не угораздило залететь в эти края. А в этих краях — все по одному образу и подобию происходит. Ты нарушил закон — и весь сказ. Схватили, повязали, хорошо еще, что не убили — и в рабство. Котлован рыть. Зачем? А как же. Подкоп под рокаду. Этому я, насмотревшись на вчерашнее смертоубийство, не удивился. Причем рыть тяжело. Это только так называется — рыть. Бьешь, бьешь киркой по камню — искры летят — камню — хоть бы хны. Hо люди тут, видать, целеустремленные. Hе первый век роют.
Малыш пробовала его спасти — так и ее чуть не изловили. Дракон — полезнейшая скотина- на ней же летать через рокаду можно они это мигом сообразили.
— Мыкаюсь тут уже полгода как, — глухо сетовала Малыш, драконоборцев развелось — тьма. Спасть не приходится, только задремлешь — тут же крадутся с сетью. Из всех щелей выползают. Бросить Годфри не могу, а как вызволишь его? Меня тут же заарканят вон их сколько. Мне помощь нужна. Человеческая. Hо с ними — не договоришься. А ты сам от них пострадал, помоги мне, а?
