Мы легли спать в десять вечера. Дверные замки были поломаны, к дверям приставили стол, ведра с каменным углем. Не прошло и полчаса, как дверь зашаталась, баррикада поехала... Танкисты... Шестеро. Не одни солдаты, но и офицеры. Пистолеты наружу, за поясами. Ни мало не обращая на меня внимания, протопали вверх по лестнице. Наверху, над потолком, раздались женские крики, плач детишек. В волнении стал я одеваться. Девушка и старики Вюнш умоляли меня не ходить туда: убьют! Минувшей ночью убили офицера городской комендатуры, пытавшегося помешать насилию.
Всю ночь мы слушали в страхе крики несчастных женщин, плач детей и топот, топот тяжелых солдатских сапог над головой…"
Личные воспоминания М.Корякова вполне подтверждаются документами немецких военных архивов. Так, 10 февраля 1945 г. на сторону противника перешел капитан Б., командир батальона 510-го стрелкового полка 154-й стрелковой дивизии. Свой поступок - достаточно неординарный для последних недель войны - он объяснил тем, что застрелил двух своих подчиненных, застигнутых в момент группового изнасилования немецкой девочки, и "не мог более смотреть, как красноармейцы обращаются с гражданским населением". Попавший в плен младший лейтенант из 287-й стрелковой дивизии на допросе показал, что несколько офицеров его части, попытавшихся воспрепятствовать насилию над гражданским населением, были застрелены распаленными красноармейцами. Напротив, капитан Е., командир батальона из состава 4-го гвардейского танкового корпуса 2 февраля 1945 г. застрелил своего подчиненного, который попытался было заступиться за изнасилованную капитаном Е. женщину. В поселке Гермау, занятом частями 91-й гвардейской стрелковой дивизии, советский военный комендант в целях спасения немецких женщин от насилия собрал их в помещении церкви и выставил вооруженную охрану, которой было приказано в случае необходимости стрелять по красноармейцам…
У "нарастающего одичания" Красной Армии была еще одна причина - радикальнаясмена состава и человеческого "качества" призывного контингента.
Велика Россия, но и она не могла до бесконечности кормить миллионами молодых мужчин прожорливое чудовище многолетней войны. Без малого пять миллионов человек находилось в составе Вооруженных Сил СССР уже к моменту начала войны. По Указу Президиума ВС СССР от 22 июня 1941 г. было мобилизовано 10 млн. человек. Затем, по постановлению ГКО от 11 августа 1941 г. - еще 4 миллиона. Осенью 41-го призывали уже родившихся в 1890 г., т.е. пятидесятилетних мужчин. Еще 2 миллиона поступило в армию через т.н. "народное ополчение". Волны мобилизации 1941 г. поглотили без остатка весь накопленный в предвоенное десятилетие запас обученных, прошедших действительную военную службу резервистов. Но прожорливое чудище требовало все новой и новой крови. С 1 января по 1 марта 1942 г.мобилизовано еще 700 тыс. человек… Разумеется, в тылу оставались многие миллионы мужчин, но армия 20-го века не могла воевать и побеждать палками и камнями. А для того, чтобы воевать танками, пушками и самолетами, для того, чтобы все эти горы военной техники обеспечить боеприпасами, горючим, запчастями, за спиной одного солдата должны были работать в тылу не менее пяти рабочих и хлеборобов.
