Сабина мрачно посмотрела в сторону обеих молодых женщин. Очевидно, почувствовав на себе ее взгляд, они одновременно повернулись в их сторону. Увидев Дронго рядом с Сабиной, Алдона нахмурилась, затем наклонилась к своей подруге и что-то ей сказала. Подруга согласно кивнула. Она с явным интересом смотрела на Дронго.
— Давайте отойдем, — предложила Сабина, — я не могу даже смотреть в сторону этой стервы. Бросить мужа в такой трудный момент.
Они отошли в сторону. Какая-то молодая женщина радостно поцеловалась с Сабиной. Несколько мужчин с ней поздоровались.
— Вы здесь довольно популярны, — заметил Дронго.
— У меня немецкое гражданство, — напомнила Сабина, — и я часто бывают на приемах в немецком посольстве. Кроме того, я работаю в немецкой фирме. Отсюда и мои знакомства.
— Значит, вы у нас почти немка.
— Это гораздо труднее, чем вы думаете, — усмехнулась она, — даже не представляете, как было сложно в Германии.
— Представляю. Разница в менталитетах и в образе жизни достаточно ощутимая. Я много раз бывал в Германии.
— Это другое, — возразила она, — совсем другое. У нас дом был под Мюнхеном. Двадцать минут езды. И представьте себе, что по субботам несколько соседей собираются в сауну небольшого отеля, который находился рядом с нами. А я только переехала в Германию и даже не представляю себе, что такое их сауны. Представьте себе мое смущение, когда я вошла туда и обнаружила всех голыми. Всех. Четверо мужчин, включая моего мужа, и трое молодых женщин, наших соседок. А я в закрытом купальнике. Они долго надо мной смеялись. Я выскочила оттуда как ошпаренная. И в тот вечер так и не смогла себя пересилить, чтобы раздеться. Откуда мне было знать, что в Германии просто такая традиция. В сауну все ходят раздетыми. И соседи, и родственники, и друзья. Можете себе представить. Я девочка, выросшая в достаточно строгой семье, где нельзя было появиться небрежно одетой даже перед близкими родственниками, неожиданно оказалась в таком месте, где должна была просто раздеться. У меня оставалось такое ощущение, что они все потенциальные нудисты. Разве можно вести себя подобным образом?
— Так и не смогли привыкнуть? — понимающе улыбнулся Дронго.
— Конечно, привыкла. С третьего раза. Разделась и пошла. Все оказалось проще, чем я думала. И на меня никто особо и не смотрел. Потом я поняла, что мы неправильно подходим к этому вопросу. Нам кажется, что обнажаясь, мы открываемся. Нас не воспитывали на полотнах западноевропейских мастеров, где сплошь обнаженная натура. Нас не учили внутренней свободе. На самом деле это просто состояние внутренней свободы, способность вот так раздеться и нормально общаться с другими людьми. Постепенно ты это понимаешь и уже не стесняешься своего обнаженного тела. И не стесняешь других.
