— Хватит, — попросил он.
— Уйдите, — простонал Абасов, — я сегодня себя убью. Не нужно мне жить. Я не должен жить…
— И очень глупо поступите. У ваших девочек и так нет матери. Как они будут без отца? Можете себе представить, что скажут в Баку? Дети человека, которого убили в тюрьме. Никто не поверит, что вы сами себя убили…
Он нарочно говорил эти безжалостные слова, чтобы образумить Абасова и через боль вывести его на возможные откровения.
— Что мне делать? — спросил наконец Абасов убирая руки. Он вытер лицо, было заметно, как он волнуется.
— Сначала успокоиться, — посоветовал Дронго, — выбросить из головы глупую мысль о самоубийстве. Затем осознать, что ничего не потеряно. И наконец, помочь мне найти возможные мотивы убийства, чтобы как-то облегчить вашу участь. Это вы убили Паушкина?
— Да, конечно, я. На глазах у свидетелей.
— Про свидетелей мы еще успеем поговорить. Первый вопрос. Где вы взяли нож?
— Не знаю. Следователь написал, что это я принес с собой охотничий нож. И я подписал свое признание. Но это был не мой нож.
— Уже интересно. Тогда чей?
— Не знаю.
— Как это, не знаете. Вы вошли в номер и нож был там?
— Да, лежал на столе. Я сразу обратил на него внимание.
— Тогда получается, что нож принес Паушкин?
— Возможно, это был его нож. Но я подписал признание, что это был мой нож.
— Понятно. Теперь второй вопрос. Как вы узнали, в каком номере находится Паушкин?
— Мне сообщили.
— Кто сообщил?
— Я не хочу об этом говорить.
— Вы пришли в гостиницу, вошли в номер, который снимал Паушкин, увидели нож на столе и сразу стали бить свою жертву?
— Нет. Сначала мы поговорили. Но я был в таком состоянии, что просто сходил с ума. Что было потом, я не очень помню…
— Почему?
— Об этом я не буду говорить.
— Интересная беседа у нас получается. Зачем вы тогда разгромили кабинет Паушкина?
— Я этого не делал.
— А кто это сделал?
— Не знаю. Я вообще не входил в его кабинет. Следователь сказал, что там нашли мои отпечатки, и я подписал, что входил в комнату и устраивал там беспорядки.
— И вы точно помните, что не входили?
— Точно помню, что меня там не было. Они сидят на другом этаже, я туда даже не спускался.
— Ясно. Теперь скажите, зачем. У меня только последний вопрос. Зачем вы его убили?
— Этого я вам не скажу.
— Тогда я не смогу вам помочь.
— Значит, у меня такая судьба. Не можете, не нужно. Но я вам ничего больше не скажу.
— Это не выход. Я хочу понять ваши мотивы. Почему вы его так ненавидели?
— Это мое личное дело.
