После завтрака мы с Офрой уединились в баре, а оставшиеся трое мужчин курили в холле отеля, стараясь не выпускать друг друга из виду. Но при этом рядом всегда находились несколько полицейских, прикрепленных к нам бдительным комиссаром. Разумеется, нас несколько забавляли эти стражи порядка, но мы продолжали делать вид, что случившиеся убийства всего лишь досадный эпизод в нашей жизни.
— Что ты думаешь по поводу нашего комиссара? — спросила меня Офра, усевшись напротив со стаканом апельсинового сока в руках.
— Типичный кретин, — пробормотал я в ответ.
— Я не была бы столь категорична, — возразила Офра.
— Почему?
— У него иногда бывают довольно умные мысли. Редко, но бывают. Он не безнадежен, Рудольф, он совсем не безнадежен.
— Ты считаешь, что он найдет убийцу? — удивился я.
— Не знаю, но он, во всяком случае, уже не оставит нас в покое. Убийце будет трудно найти себе жертву в следующий раз.
— Не будь столь уверенной в этом.
— Ты что-то подозреваешь?
— Просто убийца, который осуществил три убийства, был достаточно подготовленным человеком, и его не остановят эти полицейские манекены.
— Значит, ты серьезно полагаешь, что убийства могут продолжаться?
— Хотел бы ошибиться, но боюсь, что это так.
— Да, — задумчиво произнесла Офра, — кто-то из них троих. Поль, Джулио или Гусейн.
— А может, убийцей Мортимера и Эльзы был сам Ли? — спросил я.
— Что ты сказал?
— Это единственное логическое объяснение. После смерти двоих агентов китаец хотел убить и меня, но промахнулся. Поняв, что он раскрыт, Ли покончил жизнь самоубийством. Тебе нравится такое объяснение?
— Честно говоря, нет.
— И мне не нравится. Ли был мертв, когда я туда ворвался. Значит, его убил кто-то из троих наших коллег. Только они трое.
— Да, — согласилась Офра, — кто-то из них выстрелил и в нас после того, как застрелил мистера Ли.
— Это, по-моему, понял и наш комиссар. Но вопрос в том, кто именно убил мистера Ли.
— У каждого из них есть алиби, — напомнила Офра, — но кто-то из них врет. Весь вопрос в том, кто именно врет.
— Нужно проверять их алиби, очень тщательно проверять. Только тогда можно будет установить, кто из них врет.
— Ты кого-нибудь конкретно подозреваешь?
— Всех троих. Я не могу исключить никого из них троих. Да и алиби у этой троицы немного натянутые.
— Почему?
— Гусейн говорит, что говорил по телефону целых десять минут. Не сомневаюсь, что телефонная компания даст нам именно такой счет. Но не обязательно, чтобы все это время он говорил.
