Он обзвонил все продовольственные магазины города и узнал, когда и где поступит в продажу чешское чёрное пиво.
Он собственноручно написал сто двадцать три объявления об обмене жилплощади и поймал двести тридцать семь мух.
Короче говоря, за эту неделю он сделал столько, сколько не сделал за весь предыдущий год, и поэтому, когда на восьмой день перед ним снова предстал начальник и поинтересовался, не подготовил ли он требуемую записку, Обуховский по-настоящему оскорбился.
- Нет,- сухо ответил он.- Не успел.
- Отчего же? - спросил начальник.
- Но вы же знаете,- укоризненно сказал Сергей Петрович,- что для этого нужно взять материалы в филиале нашего учреждения.
- А почему вы туда до сих пор не съездили? - удивился начальник.- Это ж всего три автобусных остановки отсюда.
- Я был по горло занят текущими делами,- нахмурился Обуховский.- У меня не было времени. А летать я, к сожалению, не умею. У меня нет крыльев!
- Ну, это легко поправить,- заметил начальник.
Он прищурился, снова вынул из кармана прибор и, произнеся несколько непонятных слов, нажал синюю кнопку. В тот же миг на спине у Сергея Петровича, где-то в районе лопаток, прорезались два больших белых крыла наподобие гусиных. Обуховский недоумённо помахал ими и вдруг неожиданно для себя взмыл к потолку. Он сделал два круга около люстры и, вылетев в открытое окно, взял курс на филиал.
Когда родное учреждение скрылось из виду, Сергей Петрович оглянулся, посмотрел вниз и, убедившись, что начальник никак не может его видеть, развернулся и полетел на городской пляж.
Всю неделю Обуховский, не жалея себя, без отдыха летал по делам. За это время он трижды слетал на пляж, четырежды - в кино и пять раз - в пивной бар. От такой нагрузки крылья растрепались и пожелтели, Сергей Петрович тоже устал и даже немножко осунулся. Тем больше шокировало его очередное появление начальника и его дурацкий вопрос: был ли Обуховский в филиале и подготовил ли он наконец докладную?
- Не могу же я разорваться! - в сердцах сказал Сергей Петрович.
- Ну, почему же? - возразил начальник, снова достал свой аппарат и нажал зелёную кнопку.
Обуховский с ужасом почувствовал, что разрывается пополам, раздваивается. Наконец он окончательно раздвоился, вскрикнул и... проснулся.
Сергей Петрович протёр глаза и огляделся. Всё было как прежде. Он сидел на своём рабочем месте. Стол был всё так же завален документами. Где-то под ними лежал необнаруженный старый журнал с кроссвордом. Обуховский ощупал себя. Рук было всего две, крылья отсутствовали вовсе. И сам он был целый, нераздвоенный.
